Дмитрий Пчелинцев, осужденный на 18 лет по «делу Сети», ответил на вопросы обозревателя «МБХ медиа» Зои Световой о своей возможной причастности к двойному убийству, о которой говорится в публикации «Медузы». Мы публикуем его письмо.
Здравствуйте, Зоя Феликсовна!
От моего адвоката Маркеевой О. Г. я узнал о публикации «Медузы» и сказать, что я шокирован — ничего не сказать. Больше всего меня поразил не слог в духе лучших репортажей НТВ, а авторство, поскольку я всегда считал Максима Солопова одним из самых рациональных людей в старом московском антифашистском движении. Полагаю, что важен здесь именно источник — Илья. Понятно, зачем это Илье, и почти совсем непонятно, зачем это Солопову и «Медузе». Видимо, за эти почти два с половиной года действительно многое изменилось. Не изменилась только любовь той части движения, которая называется «тусовкой», к слухам, разговорам за спиной, очернению и т.д.
У меня не было абсолютно никаких отношений с Екатериной Левченко и Артемом Дорофеевым. Я даже не уверен, что понимаю, о ком именно речь, поскольку не видел их фотографий. Есть только предположение, что Артема я видел, когда работал официантом, но мы не общались. Никакой информации об их исчезновении у меня нет, кроме той, которая распространялась в качестве слухов. Источником слухов был все тот же Илья, и они были слишком противоречивыми, а версий было слишком много, чтобы в них поверить.
В итоге, в одной из последних версий уже и я оказался причастным к убийству Артема, так еще оказалось, что я и торговал наркотиками, а из статьи «Медузы» узнал, что я эти наркотики еще и употреблял. Только это абсурд, хотя бы потому что я работал в стрелковом тире и владел спортивным оружием. А это обязывает меня проходить регулярно психиатра-нарколога и сдавать анализы на ХТИ — химико-токсикологическое исследование. Ну и тяжелее наркотика, чем Альфа-PVP еще, вроде, не придумали. Скрыть его употребление невозможно. История про марихуану и грибы — безумие. Это было придумано в кабинетах ФСБ, как и все остальные «переписки». Все дело в том, что это не история сообщений из мессенджера, а текстовая заметка, которую можно наполнить любым содержанием. Это не совпадение, что в телефоне, изъятом у Чернова А.С., нашли именно то, что нужно для подтверждения вины. Только Чернова задержали 9.11.17, а файл с паролем «1» был создан, изменен и открыт 13.11.17, то есть после его задержания. В нем и адреса закладок, которые якобы пролежали на видных местах больше года и не были ни снесены порывами ураганного ветра, ни найдены «чайками». Суд в приговоре это, как и почти все, проигнорировал.
Сотрудники ФСБ фальсифицируют доказательства, всем это очевидно, но они появляются в тексте «Медузы», которая даже не понимает, о чем пишет, говоря словами прокурора: «Группа 5.11, куда входили такие-то» или «В группе Пчелинцева» и многое другое. Илья не был ни на одном заседании и писать, что он хочет, якобы, помочь Куксову, — по меньшей мере странно. Он уже «помог» мне, когда «спас» мою бывшую супругу Ангелину, помог Арману, когда «спас» его девушку Топчилову Анну, а от Шишкина Игоря мне известно, что Илья спасал и его жену, а до этого и Аксенову, но вроде не спас. Илья написал мне в СИЗО письмо через «Росузник» в духе «Лина была моей женщиной духовно и физически с мая (или марта) 2018 года, я сделал ей предложение, Я читал письма любви, которые она тебе писала, а она говорила, что это неправда, любит она меня, но если ты узнаешь обо мне, то покончишь с жизнью. Она просила не писать этого, потому что ты убьешь себя, но чья-либо смерть — не моя ответственность». То есть, когда Лина его бросила, он написал мне письмо в надежде, что я покончу с собой. Никакого расследования он не вел. Он занимался любимым делом всех тусовщиков: собирать и распространять слухи, вбрасывать информацию и чувствовать себя очень важным человеком, вершителем судеб. Я знал Илью и раньше, но он зарекомендовал себя, как человека, образ которого описан в статье «Медузы», подразумевающий меня. Все, что там сказано якобы о моем характере никакого, благо, ко мне отношения не имеет. Люди, рассказывающие обо мне такие нелепицы, просто не знают меня и никогда со мной не общались. Не хочу ничего плохого сказать об Аксеновой Саше, мне сложно относиться к ней как-то, кроме как с теплом, но на почве ее дружбы с Ильей у нас произошла размолвка, и она выбрала его дружбу, хотя я и не выставлял ультиматумов.
Рязанские следователи со мной не общались, а ФСБ не спрашивали об убийстве. Хотя если бы мне сказали написать явку с повинной в тот момент, я бы ее написал, как и в случае с военкоматом, например. (Пчелинцева обвиняли в поджоге военного комиссариата в Пензе: часть 3 ст.30, ч.2 ст.167 УК РФ. Позднее прокурор от этого обвинения отказался. — «МБХ медиа»)
Они все понимают, что это бессмысленно и вредно вешать нам и этот трагический случай. Думаю, что, если бы оперативники из рязанского УгРо считали, что кто-то из нас хоть что-то знает, то они бы с нас живых не слезли. Я не сторонник конспирологии, но я вспоминаю наш разговор с Токаревым (следователь ФСБ. — «МБХ медиа»), я сказал, что «убить этого мальчика (речь была о мальчике из Архангельска) — это уже слишком». Он очень странно отреагировал, а когда я пояснил, что считаю, что ФСБ способны и на поджог Рейхстага и на организацию самоподрыва этого безумного мальчика в Архангельске, следователь аж выдохнул и успокоился. А его беспокойство очень заметно: он потеет, краснеет и т. д.
Но что еще странно, 19 февраля у меня взяли письменный отказ от интервью телеканалу «Россия», передаче «Вести. Дежурная часть», хоть и говорили, что это будет «объективная передача». Я и на видеорегистраторе до этого отказался от интервью. А 20 февраля они зашли на территорию колонии, вывели меня к ним и показывали без звука запись с Шакурским, мол, он подробно рассказал о деле, мы хотим осветить обе позиции. По всем признакам (речь не только о «Вестях»), готовилось что-то грандиозное, чтобы сбить нашу поддержку, деморализовать гражданское общество, оставить нас наедине с апелляцией и не сажать чекистов. После НТВ мне очевидно, что заказать фильм, репортаж или статью может даже сам следователь. И как снять скажет, и материалами поделится. Очень не хочется верить, что «Медуза» идет по стопам НТВ. Я не знаю, работает ли Илья на ФСБ или он просто, как говорила мне Лина, безумный маньяк, но вышедшая статья могла иметь только одну цель, судя по качеству, содержанию и времени выхода. Она этой цели, судя по всему, достигла. Я ошибся, когда сказал, что сюда невозможно успешно внедрить агента. А судя по реакции людей, у него есть все шансы продолжать успешно работать. У нас был шанс не только выйти из тюрьмы, но и посадить тех, кто участвовал в фабрикации дела, что в свою очередь, могло иметь далеко идущие последствия. Илья же сделал это не раньше и не позже, чем лишил, судя по всему, нас этого шанса. А может и нет. Что касается Полтавца, я не хочу строить предположений, а достоверно, почему он так говорит, — мне не известно.
Но это «коллективное решение» (в статье «Медузы» говорится, что Максим Иванкин передал Алексею Полтавцу слова Пчелинцева о коллективном решении «устранить гражданских». — «МБХ медиа»), которое я якобы передал, просто какая-то жесть. Мне очень жаль Полтавца и я очень сожалею о том, что все это вообще происходит, а главное, я очень сочувствую близким погибшего парня, но ничего сделать для расследования его смерти я не могу, кроме как надеяться, что оно будет проведено с максимальной эффективностью, и мы узнаем, как все было на самом деле. Я только боюсь, что если ФСБ реально при делах, то мы вообще больше не увидим эффективных расследований.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.