Писатель Наталья Точильникова переслала нам отрывки из письма, которое написал ей Кирилл Жуков, фигурант «московского дела», из пермского СИЗО. Мы публикуем их вместе с ее предисловием.
Дело Кирилла Жукова поразило меня зашкаливающим абсурдом даже на фоне других эпизодов «Московского дела». На митинге Кирилл потянулся к забралу шлема росгвардейца, но не достал, что даже круче, чем бросить пустую пластиковую бутылку и не попасть. Следствие, естественно, сочло, что забрала он коснулся, отчего ремешок шлема врезался потерпевшему в подбородок, отчего тот почувствовал боль.
Статья 318 ч. 1 УК РФ: «Насилие против представителя власти, не опасное для его жизни или здоровья». До пяти лет. Приговор: три года реального срока с отбыванием наказания в колонии общего режима.
Адвокат Кирилла Светлана Байтурина на апелляции убедила суд посмотреть видеозапись, но, к сожалению, судья отказалась смотреть ее в замедленном темпе, с раскадровкой, а без этого сложно что-либо понять. Байтурина провела следственный эксперимент, из которого ясно, что забрало откидывается при малейшем прикосновении снизу. И, если оно не откинулось, значит, не было касания. Засняла эксперимент на видео, но суд отказался его смотреть. Она достала настоящий шлем росгвардейца, точно такой же, как на митинге, чтобы продемонстрировать все вживую, но суд отказался приобщить его в качестве вещественного доказательства. Более того, шлем даже не пропустили в здание суда.
И приговор оставили в силе.
Тогда, придя домой после апелляции в Мосгорсуде 9 октября, я нашла видеозапись с митинга в интернете, сделала стоп-кадр, сохранила на компьютер, а потом послала Кириллу через «ФСИН-письмо». Тогда мы уже состояли в переписке. «Теперь меня называют мастером бесконтактного боя», — прокомментировал Кирилл.
18 октября его отправили на этап. И он до сих пор на этапе. Его довезли до Перми и там уже два месяца переводят из СИЗО в СИЗО и с пересылки на пересылку.
Далеко не такой яркий и образованный, как его однофамилец Егор, Кирилл поражает способностью шутить в самых ужасных обстоятельствах и стремлением помочь другим, как бы не было тяжко ему самому.
За пять месяцев заключения он уже успел несколько дней держать голодовку протеста в московском СИЗО «Медведь», прислать мне отчаянное письмо о своем сокамернике-инвалиде, ветеране афганской войны, которого, несмотря на болезнь, собираются отправить на этап, поинтересоваться у одного из своих корреспондентов, чем можно помочь Пермскому детскому дому и попросить торт на день рождения для другого своего сокамерника.
Письмо, отрывки из которого я публикую, он мне прислал в начале декабря из пермского СИЗО-6. Понимаю, что про пытки в СИЗО и колониях читать страшнее. Но пытают все же не всех. Кирилл пишет о том, через что приходится пройти абсолютно всем заключенным. И что это, если не пытки?
Наталья Точильникова
* * *
Всю жизнь я стремился сделать так, чтобы людям было лучше, и, находясь в стенах СИЗО-6 города Перми, не вижу оправдания моему бездействию.
Обсуждение проблем не вызовет новых, а вот игнорирование – усугубит старые. И, к сожалению, именно о старых, игнорируемых долгое время проблемах я и скажу вслух. Должен быть тот, кто озвучит их, особенно недостатки пенитенциарной системы, реформа которой обсуждается в высших кругах.
Сотрудники СИЗО
Их жизнь даже тяжелее, чем заключенных. Они часто дежурят в зимних куртках в продуваемых насквозь коридорах. По многу часов. Надо утеплить стены, заменить окна на новые с плотным прилеганием, а в коридорах выставить батареи отопления.
Так же везде. Я видел, как сотрудники пьют воду из-под крана. Возможно, она чистая и пригодная для питья, но будем честны с самими собой: ее пьют лишь те, кто не заботится о своем здоровье. Надо поставить кулеры с бутилированной водой. Да, завоз будет стоить денег, но эти деньги идут на здоровье людей! Кроме того, это даст возможность производителям получить контракты на поставку воды для разных СИЗО – то есть поможет и бизнесу.
Теперь о заключенных в СИЗО, а конкретнее, обвиняемых в преступлениях, чья вина еще не доказана, а значит, по закону, они считаются невиновными.
Транспортировка в автозаках
Сиденья в них жесткие, лавки узкие, как и пространство между ними. Два человека не могут сесть друг напротив друга, их колени просто не помещаются. Некоторые конвоиры надевают наручники при транспортировке еще не осужденного человека. Зачем? В них переезд перенести труднее, они натирают руки. Но я решительно не понимаю, как наручники помогают безопасности. Считаю, что если человек не оказывал сопротивления, они лишние. Отсутствие окон также угнетает человека, ибо к чему это? Он все равно узнает, куда едет.
Зимой в автозаке холодно до дрожи. Летом жарко до обмороков. В нем невозможно встать в полный рост и размяться, а ведь поездка может занимать 5-6 часов, а в исключительных случаях – до двенадцати часов! Без еды и туалета! Но этого мало: в автозак сажают огромное количество народа. Порой столько, что люди не могут сесть. В них же «посылают на этап», и к людскому объему прилагается еще и вещевая кладь.
Нынешние автозаки – это пытка ума и тела, они созданы давить, ломать, убивать. Это не отношение к невиновным по закону, это даже не отношение к людям. Это кара просто так. От этих машин пыток надо избавляться как можно быстрее, чтобы на нас перестали смотреть, как на варварскую страну! Россия – европейская страна. И нам не должно быть чуждо человеколюбие и добросердечность.
Приезд в изолятор и досмотр
Я не буду говорить, что он унижает достоинство человека, особенно требование «присесть». Но есть вещи, которые вызывают не столько возмущение, сколько немые вопросы. Например, изъятие «веревок и их аналогов». Как-то: шнурки, ремень, фенечки, браслеты. И, что самое главное: четки, веревочки от крестика. Также изымают обручальные кольца и религиозные символы. Даже молитвенники и святые писания.
Зачем изымаются эти веревки? Ответ: «Чтобы вы не повесились». Страшная традиция российских СИЗО. Изъятие этих вещей унижает человека. Он стоит в кроссовках без шнурков, со спадающими штанами, с вспоротой курткой – нить приталивания также забирают. Его лишают его символов веры, его связи с духовным, с поддержкой и надеждой. Изымают символ связи с родными: обручальное кольцо. И после этой потери поддержки и моральной, и физической, и духовной, первое, о чем ему говорят, на что настраивают его шокированный, напуганный ум: «Самоубийство». Уже в камере он говорит себе: «Я должен думать о самоубийстве? Здесь так плохо? Это выход?» И даже не склонный к самоубийству человек, все равно подумает о смерти. Получается, что буквально все (все!), кто попадает в СИЗО, слышат о самоубийстве. А ему оставляют рубашку с длинными рукавами, штаны, длинные плотные простыни. То есть не только не лишают возможности самоубийства, а настраивают на него.
Это самый бесчеловечный способ «приветствовать»! Нужно исключить эту процедуру! Оставьте людям символы их веры! Оставьте обручальные кольца! Это же люди! Хватит этого унижения со шнурками и ремнями: альтернатива им все равно найдется, но вред от изъятия во сто крат хуже!
Нужно ценить жизнь и психику граждан и не превращать изолятор в карательный дом с психологическими пытками!
Сборка
Перед переводом в камеру в первый раз человек помещается на «сборку», где он будет еще неоднократно. Это всегда самая худшая камера в СИЗО. Битые окна, забитая, черная от грязи сантехника. Почему там всегда так грязно? Почему там не убираются?
Туалеты и душ
В каждой камере есть туалет. Туалеты всегда изолированы хотя бы перегородкой, а в идеале выведены в отдельную комнату. И это хорошо. Все же личное пространство. Однако, часто я видел «турецкие туалеты» или, проще говоря, очко. И, если для здорового человека это не проблема, то для инвалидов, стариков – проблема.
Душ зачастую общий и открытый. И заключенным, в стрессовой ситуации, приходится оголяться перед другими. Отчего нельзя разделить душевые кабинки на отдельные? Этот совместный душ унижает достоинство человека, ведь даже перед членами семьи мы испытываем смущение и запираемся.
Та же проблема с «банями»: отношение количества моющихся на число душевых кабинок иногда составляет семь к трем. И люди ожидают очереди в тесной комнате. Порой есть только холодная вода. Смесителей в душе нет. Пол в прихожей всегда мокрый. И так везде, где мне приходилось бывать.
Камера и быт
Веник и совок в некоторых СИЗО: один комплект на этаж. Ершик для унитаза отсутствует в некоторых СИЗО как явление. Тазы для бытовых нужд порой ржавые и идут две штуки на камеру, но не на человека. А в некоторых камерах по десять человек.
Матрасы и подушки
Я был свидетелем, как на четырех человек выдали две подушки. Матрасы бывают в виде комков ткани, не иначе. Неужели Россия не может позволить себе приобрести просто матрасы и одеяла? Что подушки, что одеяла при мне ни разу не стирались. И я не смог найти свидетелей этой стирки. А ведь люди сидят годами.
До сих пор не редкость, когда спальных мест в камере меньше, чем людей. Приходится спать на полу. Проверить не сложно: просто посмотреть в журнале.
Но самое большое издевательство — раз в месяц, в конце его, выдается туалетная бумага: рулон на человека. Или вырванные листки из книг. Это просто варварство! Это недопустимо! Для страны с такой культурой подтираться книгами?
Телевизоры. Их СИЗО не получают от государства, только как подарки от самих заключенных. Люди сидят в четырех стенах месяцами. Они страдают и дуреют от отсутствия новостей. Современный человек помещен в среду с огромным потоком информации, и резкое вырывание из потока наносит вред и причиняет страдания.
Радио. Проведено в каждую камеру, но нет выключателя внутри камеры. Всегда приходится просить сотрудника. Порой радио общее для всего этажа. И приходится слушать радио против воли с 6:00 до 22:00.
Постоянный круглосуточный свет. Каждый день. Каждый час. Этот свет давит и давит. И день, и, главное, ночь. Психологи и физиологи отмечают, что свет ночью нарушает сон и вызывает нервное истощение. Официально это сделано, чтобы «видеть заключенного ночью». Но зачем всю ночь? Зачем весь день? Можно включить на момент проверки. Это же изолятор, а не лагерь с пытками.
Каждый заключенный имеет право на часовую прогулку. Но есть пара «но». Порой не хватает персонала, чтобы выводить на прогулку. Выводят лишь раз в неделю. Иногда «или всех, или никого». И из чувства солидарности перед больным или просто ленивым человеком его сокамерники пропускают прогулку, то есть лишаются ее. Иногда выводят. Но не на час. На два. На три. А порой и на все четыре. Зимой. И в туалет можно сходить разве что в урну.
В СИЗО сидят месяцами и годами! И одежда у всех своя. Стирка вручную. В тазах. Сложнее всего с сушкой. Высушить футболку или штаны – не проблема. Их вешают прямо на решетку. Но стирка для четырех человек уже головная боль. А если со своим постельным бельем – места для сушки в камере нет вообще. А развешенные по камере вещи могут вызвать замечание до карцера.
В СИЗО режим. В нем живут по часам. В определенное время подъем, в определенное время завтрак. Но у заключенных нет часов. Ни при себе, ни в камере. Как им ориентироваться? Незнание времени крайне тяжело психологически и организационно. К примеру, дежурный сообщает: «В два часа на выезд!» А сколько сейчас-то времени? Когда будет два часа? Люди просыпаются среди ночи и не знают: сейчас полночь или через пять минут подъем. Часы нужны в камере для сохранения психики.
В каждом доме есть окна. Если нам жарко – мы их открываем, холодно – закрываем. Это банальность в жизни свободного человека, но не заключенного. Почти всегда, для любой манипуляции, требуется сотрудник. Представьте, вам холодно, и вы просите другого человека закрыть окно, что уже неудобно. Зовете и ждете сотрудника 30-50 минут. Можно же сделать так, чтобы люди могли сами открывать и закрывать окна. Вы понимаете, что у вас в XXI веке просят возможность открывать окна? Мы летаем в космос. У нас искусственный интеллект есть! Дроны! Смартфоны! Мы не последняя страна в мире! Неужели мы не можем придумать безопасный для изолятора способ… открыть и закрыть окно?
В СИЗО можно передать сыр, колбасу и выдают хлеб. Но не нож. Нет даже пластикового безопасного ножа. Ломать хлеб и колбасу руками? Нет, ножи делают из подручных средств. Так не проще ли разрешить безопасные ножи?
Видеокамеры. Постоянное круглосуточное наблюдение за невиновным по закону человеком. На основании чего? Такое вторжение в частную жизнь, пусть и внутри изолятора, считаю возможным только по решению суда. Отчего про это право человека забыли?
Монополизация коммерческих услуг в СИЗО. Тренажерный зал. Комната с парой штанг, гантелями и шведской стенкой. И одно занятие в нем стоит 300 рублей. За что? За что платит гражданин? За новое оборудование? За свет, воду, аренду зала? Куда и кому идут эти деньги? Отчего так дорого? Это ничем не обосновано! Ведь все, что делает СИЗО – это доводит граждан до комнаты. А весь инвентарь покупают заключенные. Но так как выбора нет – люди платят.
Магазины в СИЗО. Они делают наценку и имеют абсолютную монополию. У нас множество интернет-магазинов с доставкой. Однако в изолятор можно заказать только с их платформы, причем, в отличие от передач, неограниченно! Почему не ввести конкуренцию? Даже родственники не могут сделать заказ в другом магазине. Невозможно прожить без заказов, а значит, интернет-магазин – чистое навязывание услуг. Уверен, если снять ограничение на передачи в 30 килограммов, магазин не выдержит конкуренции. Почему вообще у невиновного по закону человека есть ограничение на вес вещевой передачи? Не хватает персонала для проверки вещей? Но это же не вина заключенных!
Теперь о том, чего я не увидел в СИЗО и хотел бы спросить, почему. В чем причина, кроме неповоротливости системы и жестокости?
Планшет. Он способен заменить всю бумажную библиотеку, настольные игры и бумажные письма. Нынче в моде тема экологии, а мы все пользуемся бумагой. И даже электронные письма, кстати, тоже платные и монополизированные, все равно распечатывают на бумаге. Планшет мог бы сэкономить время, место в камере и деньги на бумагу.
Видеозвонки для заключенных родителей. Обвиняемый — по закону невиновный человек, а его малолетние дети тем более невиновны. Но из-за изоляции они не видят своего любимого родителя, и страдают все. Хотя бы раз в две недели, связь должна стать правом заключенных-родителей. Неужели эти наши взрослые игры стоят детских слез? Их травм? Неужели такой резкий отрыв отца или матери пойдет на пользу ребенку? Разве нет возможности обеспечить такие звонки?
Мобильные телефоны и интернет. Сейчас это одна из причин коррупции в СИЗО. Телефоны проносятся в изоляторы и продаются за большие деньги. И используются для связи с родственниками. Связь все равно есть, особенно у тех, кому надо что-то передать. В крайнем случае, информацию передаст адвокат. Можно посмотреть европейскую практику и все же разрешить мобильную связь и интернет – это облегчит жизнь всем.
Игровые приставки. Да. Я понимаю, как это звучит! Но в СИЗО скучно, а приставка очень разнообразит быт, тренирует глаза и стимулирует работу мозга. Старые версии стоят недорого, да и можно попросить народ пожертвовать.
Этап
После вступления приговора в силу люди ждут прибытия на руки документов с синей печатью. Так называемой «законки». Но случается так, что уезжают на этап без бумаг. Тут и начинаются проблемы.
Об этапировании говорят в тот же день, а значит заключенный не имеет возможности сообщить об отбытии ни родственникам, ни адвокату. Не может этого и СИЗО – нет направления в колонию, а значит, они не могут сообщить конечную точку прибытия. В результате стресс у осужденного и его родственников. При этом адвокат не может связаться с подзащитным для обсуждения кассационной жалобы.
И вот, с тяжким чувством, человек собирается неизвестно куда. Его (меня и еще десятерых точно) держат с 14:00 до 01:00 в тесной комнате, без возможности выйти в туалет или попить, или поесть, или сесть. А потом сажают в автозак и везут на вокзал.
А вот там их десятерых сажают в купе на четверых. Да-да. На четырехместное купе десять человек. С сумками, вещами, едой на неделю, а то и месяц. На всех, при всех ухищрениях и освобождении полок для вещей – семь спальных мест.
Еда: холодный сухпаек три раза в сутки, выдача холодной и горячей воды. Два раза в сутки отводят в туалет, а в туалете нет ни воды, ни туалетной бумаги. Мыться — сидя, обтираясь полотенцами. Спать – на голой лавке, белье не выдается. Как в автозаке: зимой холодно, летом жарко. По большому – в спешке, в туалете не более 5 минут. Если очень надо по малой нужде – умный приготовил пластиковую бутылку.
И так трое суток. А может, неделю. Чувствуете двадцать первый век? Чувствуете отношение к людям?
После этой пытки осужденный приезжает в неизвестное ему место. В случайный город России. Его вновь помещают в СИЗО. И тут новые проблемы.
Он просит разрешения связаться с родственниками, но получает отказ. Ибо для обвиняемого нужно разрешение суда о звонке. Прибывший: «У меня уже был суд! Я осужденный и имею право на звонки!» Но у него нет документов. Нет «законки». Да, обвиняемый, который согласно Конституции, считается невиновным, не имеет права на звонок. А вот осужденный – имеет. Логично! После этого арестант просит разрешения связаться со своим адвокатом. Ответ: «Он может прийти на свидание, но позвонить ему нельзя». «Но как он придет, если не знает, где я?» «Напишите письмо». «Но у меня нет конверта и марок!» «Так купите!» «Но мой (здесь внимание) электронный счет ФСИНа едет за мной». Да, правильно. Электронный счет едет. И работать в новом СИЗО будет недели через две. Мы с вами своими картами VISA можем пользоваться во всем мире. А здесь в пределах одной страны и одной структуры не можем. Позор и стыд.
В результате человек в чужом городе, без связи с родными, без денег, без адвоката. И даже, когда счет прибудет, он может быть пуст. А после его переводят в новое СИЗО, в новый город. И длиться это может месяцами. И все это время родственники не будут знать, где он, жив ли. Адвокат не сможет передать бумаги, договоры, жалобы в ЕСПЧ. То есть его право на защиту нарушено.
Но может быть и еще интересней. К человеку приедет его «законка», но с ошибкой. Его не смогут отправить дальше в колонию, а повторная «законка» может не прийти вовсе. И арестант будет сидеть на более строгом режиме, чем осужден. А по закону все верно.
Есть нарушение еще большее и очевидное.
Порой в уголовных преступлениях обвиняют больных людей, инвалидов. Тех, кто физически не может отбывать наказание в виде лишения свободы. Во время следствия такого человека, вопреки логике, отправляют в СИЗО. Там он доказывает свою инвалидность и его, порой спустя год, отпускают. И вот суд. Больного признают виновным. И он повторно садится в тюрьму. Ему вновь надо доказать, что он инвалид, но на этот раз в колонии. Если доживет до нее.
И такие случаи не редкость. Они регулярны. И встречаются вновь и вновь. Нам надо делать работу над ошибками, и законодательно, и фактически. Мы обязаны изменить наши тюрьмы, убрать психологические пытки и издевательства. Изолятор – не пыточный дом. Это не место, где люди должны проводить по полгода, тем более по нескольку лет! Но если наша система не способна сократить время пребывания, надо повысить уровень комфорта. И уж тем более СИЗО не должен быть способом выбивания признания: или признаешь вину, или сиди дальше.
К сожалению, государству плевать на мнение простых людей. Мы убеждались в этом множество раз. Нас проигнорируют. О нас забудут.
И да. Я знаю, что за мои действия будет наказание. Я знаю, что после такого плевка в лицо власти мне не выйти раньше срока по УДО. Я осознаю риски и физического, и психологического давления, под которым могу оказаться. Но даже, если вы сломите одного, появятся другие! И раз за разом это будет повторяться до тех пор, пока проблемы не будут решены!
Нам, нашей с вами стране, надо срочно изменяться. Это будет тяжело, но это необходимо на всех уровнях! На социальном, на политическом, на международном, на экономическом и даже духовном.
Исправьте давно существующие ошибки в исправительной системе! Относитесь к народу Российской Федерации как к людям! Будьте сами людьми!
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.