В России пытают людей: заключенных в колониях, задержанных в отделах полиции и отделениях ФСБ. Лев Моисеевич Щеглов, доктор медицинских наук, профессор и общественный деятель, рассказал «МБХ медиа» о том, что заставляет силовиков применять пытки к заключенным, и о психическом состоянии тех, кто этим пыткам подвергся.
— Какие психологические последствия могут быть у человека, пережившего пытки?
— Безусловно, на пытки происходит мощная психологическая реакция, иногда доходящая до депрессии. Имеется в виду не бытовая, а клиническая депрессия, требующая профессионального лечения. Также важно отметить восприятие случившегося. Неподготовленный человек, не профессиональный активист, порой оставляет какие-то надежды на справедливость, небольшую степень доверия. Он до конца не верит в то, что представители власти могут вести себя, как отъявленные криминальные деятели. Это может быть добавочным фактором, который еще более усиливает то физическое и психическое мучение, которое испытывает любой человек, подвергнувшийся пыткам. Люди более энергичные, склонные к риску, в основном молодежь, после таких вещей могут радикализироваться. Порой даже пойти на ответные действия, преступить грань закона. Достаточно вспомнить, каковыми становились студенты накануне Февральской, а потом и Октябрьской революции, после избиений и унижений в полиции. Ими может двигать гнев, жажда мести или стремление восстановить справедливость – у всех по-разному. Часто пытки рождают абсолютную уверенность в том, что режим требует замены и исчезновения.
— Людей часто бьют и пытают, чтобы запугать. Становится ли человек после пыток более послушный и напуганным?
— Естественно пытками власть не достигает никаких стратегических целей. Тактических, возможно – что-то вынудить подписать, или на этот момент заткнуть, запугать и все. Стратегически, на будущее – любой человек озлобляется, когда подвергается жесткому обращению. Это выковывание людей, которые после таких событий могут стать убежденными борцами с режимом. Парадоксально то, что мы сегодня часто видим – власть мыслит только тактически. Что будет послезавтра – не понимают и не хотят понимать.
— По каким психологическим причинам сотрудники ФСБ, ФСИН и других силовых структур пытают людей?
— В 21 веке, человек, который испытывает потребность и удовольствие при насилии над другими, сам, безусловно, невротик. Есть конкретные причины, которые его сделали таковым. Очень часто этот человек прожил совсем несчастливое детство. Не обязательно, что он подвергался физическому насилию, но часто это бывает так. Игнорировался, был недолюблен родителями, сверстниками и как следствие – имеет низкую самооценку, ведь не добился тех задач и целей в жизни, которые ставил в юности. Это бессознательное удовлетворение человека из-за того, что сам он когда-то был унижен. На сегодняшний день человек, если испытывает удовольствие от причинения зла, унижения, боли другому человеку, безусловно, сам нуждается в психотерапевтической помощи.
— Может ли среда сделать силовика жестоким?
— Попав в агрессивную среду, очень многие мимикрируют, становятся частью среды, потому что выделяться страшно, нет сил, возможностей. Есть, конечно, и те, кто, видя, что происходит в профессиональной среде, бросают работу. Но это единицы. Второй механизм – подражание, который четко зафиксирован в поговорке: «С волками жить – по волчьи выть». «Как я могу быть белой вороной?» – думает человек. Он соглашатель, конформист, но не попади он в эту среду, возможно, ничего подобного и не делал бы. Но есть третья группа людей. Они пытают, потому что они психопаты – психически нездоровые люди, садисты, которые в силу разных причин просто опасны. Это патологический тип – ему хорошо, когда другому плохо. Такие люди зачастую реализуют себя в России, как ни странно, в двух, оппозиционных сферах – силовые структуры и бандитизм. Выбрать они пытаются ту сферу деятельности, которая отыгрывает внутренние агрессивные импульсы. Например, человека привлекает силовое решение вопросов — быстро собраться, скрутить, побить, пытать. Все в рамках закона, ну и в рамках криминала.
— Может ли силовик исправиться?
— Все зависит от конкретики. Представьте себе – пошел человек работать в УФСИН. И на его глазах впервые избили человека, который кричал и корчился от боли. Этого ФСИНовца тянут – давай тоже, а он отходит в сторону. Его потрясло, и он перевелся или уволился. И никаких особенно травматических последствий не будет. Он подошел к краю, заглянул, увидел болото и отпрянул, ушел. А вот если человек участвовал? И не раз, и не два. И вдруг в силу чего-то попытался уйти… Воспоминания о родителях, о своих детях, страх быть пойманным, что сейчас очень актуально. Это непростой случай, индивидуальная травма и с ней непременно надо пройти курс психотерапии.
— Какую психологическую помощь следует оказать человеку после пыток?
— Самое важное это восстановление справедливости. Не месть, а близкое и гуманное чувство. Если я знаю, что, условно, те два негодяя и подонка, которые, без всяких на то оснований, надо мной издевались и причиняли мне боль, жестко и сурово наказаны, то в основном мне становится легче.
Остальная терапия зависит от индивидуальных проявлений и реакций. У кого-то агрессия, которой нужно помочь найти верный выход, у кого-то депрессия, с которой непросто справиться в одиночку. Тут нужна индивидуальная психотерапевтическая помощь.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.