in Сюжеты

Свиньи, Дзюба, шаурма. Как соцсети отреагировали на «Прямую линию» с Путиным

Операторы колл-центра во время прямой линии. Фото: Алексей Дружинин / пресс-служба президента РФ / ТАСС

В Москве 20 июня прошла «Прямая линия» с Владимиром Путиным. Президент отвечал на вопросы россиян 4 часа 18 минут, и за это время успел ответить на вопросы актеров, блогеров и «простых людей».

На линии обсудили новые законы о суверенном интернете, фейковых новостях и оскорблении власти, а также дело Ивана Голунова и смягчение 228 статьи Уголовного кодекса. «МБХ медиа» собрало реакции на главные темы встречи.

Стеклянный саркофаг

В студию Владимир Путин пришел через 10 минут после начала трансляции. За это время пользователи вспомнили его любовь к опозданиям и пошутили про стеклянный саркофаг — за день до «Прямой линии» в «Твиттере» рассказали, что Путин якобы боится покушений и поэтому спит в саркофаге из бронированного стекла, который открывается изнутри. Историю от «дяди брата жены из ФСО» высмеяли, и вспомнили про нее на следующий день.

DDOS-атаки и бесконечные поликлиники

За два часа «Прямой линии» в пресс-центре успели отразить DDOS-атаку «из Украины». По словам главреда RT Маргариты Симоньян, хакеры пытались атаковать мобильное приложение, через которое можно было отправить вопрос.

 


Следом случилась еще одна атака — уже на колл-центр. По словам организаторов линии, ее получилось отразить.

 

Тем временем в трансляции показывали сюжет про российские поликлиники. Авторы посетили сразу три учреждения в разных регионах, из-за чего зрителям не было понятно, о чем сюжет. В соцсетях намекали, что его подготовили заранее, а также шутили про сами поликлиники.

 

Блогеры настоящие и ненастоящие

В отличие от прошлой «Прямой линии», на которую позвали лишь одного видеоблогера, в этот раз свои вопросы смогли задать аж четверо. Так, 15-летняя Катя Адушкина спросила президента о «проблемах экологии» и про раздельный сбор. В ответ Путин рассказал ей о программе мусороперерабатывающих комплексов.


Следом вопрос задал и владелец паблика MDK Роберто Панчвидзе. Он спросил про закон об оскорблении власти — с момента его принятия сразу несколько человек привлекли к ответственности за посты про Путина.


Сам президент ответил: наказывать должны за оскорбление флага или гимна, а о другом «речи не идет». Панчвидзе сказал «МБХ медиа», что доволен ответом.


Следом за Панчвидзе выступил переводчик и блогер Дмитрий Пучков, он же «Гоблин». Он спросил Путина об уголовной ответственности за «фейк-ньюс», а президент сказал, что «посмотрит на практику».


В соцсетях, впрочем, обратили внимание не на вопрос, а на Гоблина. Видимо, во время вопроса и правда должны были принести резиновых свиней, как в блогах Пучкова.


О «суверенном интернете» Путина спросил еще один блогер, Амиран Сардаров. Еще год назад он хотел просить у президента российское гражданство, но вместо этого прорекламировал «лучшую в Москве шаурму».

Были на «Прямой линии» и блогеры, которые скрывали это. Так, в роли сотрудника барнаульского аэропорта пользователи «Твиттера» узнали кулинарного блогера Алексея Грилькова, у которого почти миллион подписчиков на YouTube.

Все, кроме простых людей

В студии «Прямой линии» также задавали вопросы. Для этого в зал пришли футболисты сборной России, их тренер Станислав Черчесов, а также актеры Александр Петров и Егор Бероев.


Бероеву удалось спросить президента о психоневрологических интернатах, а футболист Артем Дзюба лишь отметился нецензурным выражением во время вопроса Амирана Сардарова.

228, Голунов, 228

Не забыли спросить президента и о антинаркотических законах. Нюта Федермессер спросила Путина о паллиативной помощи и смягчении 228 статьи УК РФ хотя бы в медицинских целях — из-за строгих законов врачи боятся использовать опиоидные анальгетики.


Тема наркотиков поднялась потом еще раз — Путина спросили о деле Голунова и декриминализации веществ. Президент сказал, что все виновные в деле Голунова будут наказаны, но смягчать антинаркотическое законодательство не будет.


В течение 10 минут Путин несколько раз упомянул антинаркотическое законодательство и сказал, что не будет его менять. Хоть что-то не меняется в «Прямых линиях».


 

Скучная линия

Трансляция хоть и длилась больше четырех часов, ничего принципиально нового Путин на ней не сказал. Из-за этого «Прямую линию» критиковали за скукоту — за всю трансляцию президент даже почти ничего не пообещал.

 

 

Несмотря на протесты в Шиесе, Екатеринбурге, Чемодановке, Ингушетии и Дагестане, редакторы не обратили на них внимания, забив повестку уже принятыми законами и сюжетами про нацпроекты.

 

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.