Минтранс не нашел средства на “генеральную уборку” затонувших кораблей в бухтах Дальнего Востока, которую в августе попросил провести Мишустин. “МБХ медиа” рассказывает, как заброшенные суда в России стали проблемой, которую теперь почти невозможно решить.
О том, что денег на подъем и утилизацию двух десятков судов, затопленных у Магадана, в бухте Нагаева в Охотском море, у Минтранса не нашлось, пишет РБК со ссылкой на протокол заседания вице-премьера по экологии Виктории Абрамченко. Вице-премьер поручила регионам привлечь к подъему кораблей сборщиков металлолома.
В августе во время официального визита на Дальний Восток Мишустин поручил провести «генеральную уборку» в регионе. «На Дальнем Востоке природа все сделала, и мы можем Нагайскую бухту просто элементарно почистить от кладбища кораблей, немножко убраться. И это просто заиграет совершенно другими красками», — заявил тогда премьер-министр. Он отметил, что уборку региона «можно сделать небольшими средствами, взять в руки метлы, лопаты и немножко убрать территорию». После этого Минтрансу, Минфину, Минприроды, Минобороны и Росимуществу поручили разработать план подъема и утилизации судов, и к 30 сентября найти источники финансирования. Но средства не нашлись, и на это есть несколько объективных причин, которые премьер не брал в расчет, говоря о метлах и лопатах.
Токсично, опасно и очень дорого
Сама по себе утилизация кораблей, даже без подъема с морского дна — одна из самых опасных, грязных и трудоемких отраслей в мире. Для разборки среднего грузового судна бригаде специально обученных людей требуется около 3 месяцев, причем каждый рабочий сильно рискуют здоровьем — в старых кораблях использовались токсичные материалы. К вредным условиям работы добавляются нередкие увечья от падающего металла, ожоги от взрывов и пожаров. Например, в 2016 году в пакистанском Гадани от взрыва и пожара на нефтяном танкере Mobil Flinders погибли 28 и пострадали 60 человек, а более мелкие взрывы от скопившихся в частях корпуса газов случаются регулярно.
По тем же причинам утилизация кораблей опасна для экологии. При разборке корабля во внешнюю среду попадают токсичные асбест, ртуть, свинец, полихлорированные бифенилы, озоноразрушающие вещества.
Крупнейшие центры утилизации судов — район Читтагонга в Бангладеш, город Аланг в Индии и побережье Гадани в Пакистане. Все эти места объединяет избыток дешевой рабочей силы без требований к условиям труда и социальным гарантиям, а также отсутствие строгого природоохранного законодательства. Около 80% утилизируемых кораблей в мире находят свой конец на этих широких песчаных пляжах Индийского океана. Отслужившие свое танкеры, лайнеры и военные корабли здесь сотнями выбрасываются на берег в прилив, после чего команды местных жителей на протяжении нескольких месяцев режут корпус газовыми горелками и разбивают отбойными молотками. В этих регионах бизнес по утилизации кораблей приносит миллиарды долларов — рабочим платят мало, не снабжают их средствами защиты и сложной техникой, зато оставшиеся на борту устройства и металл на переплавку продаются по обычным ценам.
По оценкам Shipbreaking Platform, с 2009 года при «пляжном» способе утилизации погибли почти 400 человек.
В развитых странах с судами работают иначе — загоняют в сухой док и аккуратно разбирают при помощи роботизированных резаков и рабочих со средствами защиты и дорогими страховками. У кораблей в соответствии с требованиями безопасности сливают все технические жидкости, проводят длительную дегазацию. При процессе разборки и транспортировке лома соблюдаются санитарные требования, чтобы токсичные элементы не попали в окружающую среду. Все это делает процесс долгим и очень дорогостоящим, поэтому зачастую металлолом и перепродажа отдельных механизмов не окупают затрат, и владелец судна доплачивает за его утилизацию, а не зарабатывает на ней.
Утилизация в России
Официальные требования по утилизации судов в России по строгости соответствуют международным: корабли можно разбирать только в специально оборудованных доках, где они не могут загрязнить окружающую среду. В России этим чаще всего занимается судостроительная верфь в Архангельске, но она получает всего несколько заказов в год. По требованиям принятого в 2014 году постановления, для каждого утилизируемого судна сначала должен быть разработан подробный проект утилизации, при составлении которого затрагивается 18 разных законов. После того, как в проекте продумана вся логистика утилизации и описано состояние судна, должны проводиться работы, делающие дальнейшую разборку безопасной — удаление газов и жидкостей, самопроизвольно движущихся элементов, которые могут привести к травмам при работах. За разработку проекта, аренду дока и все работы должен платить собственник судна, что в российских условиях делает процедуру настолько убыточной, что она почти не пользуется спросом. В основном, легальной утилизацией своих кораблей занимается только государство, и то не всегда: из 21 корабля на дне бухты у Магадана 5 принадлежат Минобороны, а 4 — Росимуществу.
Вместе с этим, существует и черный рынок утилизации. В отличие от Бангладеша, Индии и Пакистана, где утилизация хотя и не соответствует никаким международным стандартам, но легально ведется фирмами в рамках внутренних законов этих стран, в России услуги утилизации часто предлагают частные лица. Но и этими услугами пользуются нечасто — оставшийся от судна лом часто бывает сложно продать на переработку, поскольку к занимающимся этим предприятиям закон также предъявляет жесткие требования по документации и соблюдению природоохранных норм. Кроме того, нелегальная утилизация не дает бонусов законной — документов об утилизации, освобождения от налогов, субсидии на новое судно от государства.
Почему бы тогда не продать в Бангладеш?
Обычно на утилизацию в Индийский океан корабли отправляются после того, как владельцы выставляют их на аукцион и продают одной из компаний, занимающихся «разделкой» судов. В России этой услугой пользуются, но далеко не все. Например, в 2019 году на утилизацию в другие страны из России продали 32 корабля. Этот вариант, как правило, доступен владельцам крупных морских судов, которые можно провести через океан до места последнего пристанища. В России же львиную долю брошенных кораблей составляют небольшие речные или прибрежные суда, которые в силу ветхости или расходов на дорогу просто не доберутся до берегов Пакистана или Индии.
Страна затопленных кораблей
Действующие законы не обязывают каждого владельца суда его утилизировать. Поэтому вместо любого из описанных выше труднодоступных способов избавиться от корабля, большинство судовладельцев в России предпочитает самый простой — просто затопить свой корабль и отказываться от права собственности в соответствии со статьей 236 ГК РФ.
Формально, даже отказавшись от собственности, владелец судна все еще несет за него ответственность. Однако на практике это не работает. Кодекс торгового мореплавания РФ гласит, что «собственник затонувшего имущества обязан по требованию капитана морского торгового порта или капитана морского рыбного порта в установленный им срок поднять затонувшее имущество и при необходимости удалить или уничтожить его». На практике, администрации порта редко выдают такие предписания, поскольку установить владельца затонувшего судна не так просто.
Но даже выданные предписания зачастую игнорируются. Единственный способ заставить собственника поднять затопленный корабль — подать на него в суд, и в нем доказать принадлежность затопленного судна ответчику. Учитывая общее число затонувших кораблей, у администраций портов зачастую нет ресурсов, чтобы заниматься такими расследованиями. Если все же доходит до суда, собственники к этому моменту часто оказываются банкротами, а имущество признается бесхозным и передается муниципалитету, у которого ресурсов на поднятие кораблей также нет.
Затопленные корабли еще опаснее для окружающей среды, чем их неэкологичная утилизация. Ржавеющие на дне остовы судов выделяют в воду частицы токсичных материалов, а иногда случаются и крупные утечки не слитых владельцем жидкостей. Так, в августе 2018 года в той же бухте Нагаева возле Магадана появилось нефтяное пятно площадью 250 кв. м., вероятнее всего, выделившееся из одного из затопленных там танкеров. Одна из версий недавнего массового отравления морских животных на Камчатке — утечка токсичных веществ с затопленного корабля. Правда, последние исследования все же отдают приоритет версии с опасными водорослями.
Проблема с брошенными кораблями поднимается уже давно — еще в 2014 году президент Владимир Путин обращал внимание на корабли в бухте Нагаева. Если на одном только Дальнем Востоке запущенная премьер-министром проверка насчитала 580 брошенных кораблей, то их число по всей России оценить сложно. На 2018 год только вблизи морских портов было зарегистрировано 144 затопленных корабля. В том же году Росречфлот говорил о более чем тысяче затопленных судов. По данным Росморречфлота, в акватории одной только Волги лежат как минимум 359 судов, в других бассейнах внутренних водных путей еще 634 корабля. Больше всего кораблей топят в Сибири — Обь-Иртышский бассейн насчитывал 368 обнаруженных затоплений, а на дне Оби захоронили как минимум 294 судна. Но бросают корабли и в густо заселенных районах — например, на дне Канала имени Москвы в 2018 году нашли 48 судов. По словам представителя Росречфлота, помимо экологических проблем затопленные суда создают и транспортные, создавая преграды в руслах судоходных рек.
Есть ли выход?
Вице-премьер по экологии Виктория Абрамченко заявляла в интервью РБК, что решить проблему судов хотя бы отчасти рассчитывают за счет владельцев. «Требуется отыскать собственников и заставить их эту недвижимость поднять и утилизировать или переработать каким-то иным способом», — заявляла Абрамченко. Однако с Нагаевской бухтой было решено не искать собственников и поднимать суда за счет государства, а финансирование найти у заинтересованных в переработке частных компаниях. Вице-премьер назвала оценку поднятия и утилизации корабля от Росимущества в 5 млн рублей, но другие ведомства давали гораздо более серьезные оценки, вплоть до нескольких сотен миллионов. «Просто какие-то чудовищные суммы» — прокомментировала их Абрамченко.
Сведения о средней цене легальной утилизации в России найти непросто — слишком маленький рынок. Но известно, например, что на разборку самых сложных для утилизации кораблей, атомных ракетных крейсеров, Россия тратила по 700 млн рублей за корабль. Утилизация гражданского флота дешевле, но речь, скорее всего идет о десятках миллионов. Это позволяют понять гранты, которые правительство ввело в 2016 году, чтобы стимулировать утилизацию судов и обновление флота. Максимальный размер грантов на новые суда взамен уничтоженных составляет от 70 млн до 480 млн рублей, в зависимости от типа судна. Но даже несмотря на такие субсидии, ситуация за последние годы сильно не изменилась, что говорит о слишком высоких издержках утилизации.
В заключение вице-премьер отметила, что необходимо изменить законодательство, чтобы оно запрещало затапливать корабли. По ее мнению, владельцы уже затопленных судов «должны возмещать ущерб или сами их поднимать и утилизировать».
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.