Судебная экспертиза как спецоперация 

28 января в Мещанском суде состоится очередное заседание по «театральному делу». Судья Олеся Менделеева не сообщила сторонам, чему оно будет посвящено. Неделю назад она назначила экспертов для проведения третьей экспертизы и отправила им материалы уголовного дела. Участники процесса не исключают, что уже к 28 января новая экспертиза может быть готова. 

Повторный процесс по «театральному делу», который проходит в маленьком зале и особо не привлекает внимания публики, превратившись из самого резонансного судебного процесса 2018-го в рутинный экономический процесс 2019-го, не перестает удивлять тех, кто все-таки за ним следит. После того, как судья Олеся Менделеева, нарушив сложившуюся годами судебную практику, потребовала, чтобы стороны приводили в суд кандидатов в эксперты для назначенной ей по требованию прокуроров новой финансово-экономической экспертизы и  в результате назначила тех экспертов, которых сама пригласила в суд, у меня лично не осталось сомнений, что назначение экспертов — результат «спецоперации», в которой совместно участвовали : гособвинение, Министерство культуры и суд. Возможно также и незаметные для публики кураторы этого судебного процесса.

Когда повторный судебный процесс только начался, судья Менделеева не скрывала, что собирается вынести приговор до Нового года, она назначала заседания каждый день и, казалось, что она «гонит процесс». Но ситуация резко изменилась, когда в ходе слушаний никаких новых доказательств вины подсудимых не нашлось и прокуроры решили опорочить вторую, вполне благоприятную для обвиняемых экспертизу, назначенную предыдущим судом. 

Пазл судьи Менделеевой

Напомню, гособвинители заявили, что эксперты Силюнас и Андрейкина был предвзяты и они их экспертизе не доверяют. Судья охотно изменила драматургию процесса и потребовала от сторон привести в суд своих кандидатов для проведения экспертизы. Обычно судьи не требуют очного присутствия кандидатов в суде, им достаточно, чтобы стороны представили свой список с регалиями кандидатов. Судьи сами выбирают экспертов из списков кандидатов, предложенных сторонами процесса, а потом выясняют у них, согласны ли те провести экспертизу. Так, в частности, поступила коллега Менделеевой судья Ирина Аккуратова.  

Если окажется, что третья экспертиза по делу действительно будет готова к 28 января, то «пазл» под названием «экспертиза судьи Менделеевой» окончательно сложится. Пока же можно предположить, что судья определилась с экспертами не 21 января, когда она пригласила их в суд, а гораздо раньше. Две недели до Нового года и неделю после, сторона защиты приводила в суд художественных руководителей московских театров, профессоров театроведения и оценщиков, имеющих большой опыт проведения подобных экспертиз, а  судья Менделеева дежурно опрашивала их и никого не отбирала. Она журила прокуроров, которые, потупив глаза, как двоечники, на каждом заседании заявляли, что «еще не нашли экспертов». И, вполне возможно, что пока в суде проходил конкурс кандидатов», эксперты, которых судья уже выбрала, спокойно трудились над экспертизой.  

Судья назначила 21 января «часом Х» для прокуроров. Это был последний день, когда они могли привести своих кандидатов. В суд были вызваны двое. Один из них, старший преподаватель ГИТИСа Александр  Еремеев рассказал мне, что накануне ему позвонил декан продюсерского факультета ГИТИСа и спросил, не сможет ли он завтра прийти в суд для рассмотрения его кандидатуры в качестве эксперта по делу «Седьмой студии». Придя в суд, Еремеев был несколько удивлен, когда в коридоре к нему подошли прокуроры и пригласили поговорить. «Я не хотел бы быть связанным со стороной обвинения никаким образом, так как абсолютно уверен  в порядочности своих коллег, — рассказал Еремеев. — Перед заседанием прокурор пригласил меня на короткую беседу, спросил, знаю ли я подсудимых. Я ответил, что знаю, да и трудно им будет найти специалистов, действительно из профессиональной среды, которые бы их не знали. После чего прокурор сказал, что не будет даже включать меня в список, так как я все равно не пройду согласование». 

Отвод кандидата от прокуратуры  

Второй кандидат от прокуратуры — бывший сотрудник Минкульта и театровед Андрей Порватов все-таки был допущен прокурорами к «конкурсу экспертов», хотя так же, как и Еремеев, был хорошо знаком с подсудимыми. Его кандидатура вызвала страстное неприятие участников процесса. Алексей Малобродский заявил ему отвод и на то были серьезные причины. «1 марта 2011 года я был уволен из театра «Школа драматического искусства» перед тем, как начал сотрудничать с Серебренниковым, и Итиным в рамках проекта «Платформа», — рассказал он. — Увольнению предшествовало несколько обстоятельств. Департамент культуры, заместителем председателя которого был Андрей Евгеньевич Порватов, навязывал мне как директору театра сделку с одной телевизионной компанией. Я должен был этой компании предоставить бесплатно помещение театра, отменив репетиции и спектакли. Когда я попросил департамент культуры дать мне письменное распоряжение, на основании которого я могу это сделать, мне в этом было отказано. И тогда я взял на себя смелость отказать. На беду случилось, что руководила этой компанией жена тогдашнего вице-мэра Шаронова, и этим я заслужил свое увольнение. Порватов возглавлял такой консилиум, который меня увольнял. Именно он сделал мне предложение написать заявление по собственному желанию. А когда я отказался, Андрей Евгеньевич достал из ящика стола уже подписанный приказ о моем увольнении по инициативе работодателя. Я спросил, есть ли ко мне какие-то претензии. «Нет» — ответил Порватов. «Тогда в чем же причина вашей инициативы?» — спросил я. Он сказал, что есть мнение сверху. Я тогда публично комментировал эту ситуацию, и высказывал свое мнение в департаменте культуры и лично Андрею Евгеньевичу. В конце концов я был уволен по соглашению сторон. Это был тот самый компромисс, который во избежании скандала предложил мне департамент культуры». 

Конфликт между Порватовым и Малобродским продолжился и в «Гоголь-центре», куда Малобродский пришел генеральным директором. Дочь Порватова работала в этом театре актрисой и входила в группу актеров, которые были против прихода Кирилла Серебренникова. Вскоре дочь Порватова уволилась из театра. Кроме того, продолжал Малобродский,  «в театре работала милейшая старушка, которая в департаменте культуры была секретарем Александра Евгеньевича Порватова и вот эту милейшую женщину нам пришлось уволить. У Андрея Евгеньевич есть масса причин испытывать ко мне предвзятое отношение».

Знала ли прокуроры о том, что Порватов — «непроходной» кандидат или у него просто не было шансов, потому что судья уже выбрала своих экспертов?  Внимательно выслушав рассказ Малобродского, судья начала решительно представлять своих кандидатов. «Суд вызвал трех экспертов, но явилось двое, — скороговоркой проговорила она и зачитала письмо театроведа и доцента кафедры искусствознания Щепкинского училища Ольги Королевой, которая не смогла явиться в суд по причине болезни. Королева писала, что согласна стать экспертом,  заявила о своей незаинтересованности в деле и сообщила, что не подписывала никаких писем в защиту обвиняемых. 

Культурный десант из Екатеринбурга 

Потом судья представила двух других экспертов. Оба они чудесным образом оказались сотрудниками МХАТ имени Горького, куда устроились работать в октябре прошлого года, приехав из Екатеринбурга. Елена Баженова (через несколько часов судья утвердит ее, так же как и Ольгу Королеву в качестве эксперта) рассказала в суде,  что у нее два высших образования — строительное и экономическое. Она «в культуре с 1996 года», курировала всю сферу культуры Екатеринбурга». Подсудимых не знает, об уголовном деле читала только в прессе и не слышала о том, что худрук МХАТа имени Горького Эдуард Бояков подписывал поручительство за Малобродского, а завлит театра Захар Прилепин был поручителем за Серебренникова. На вопрос прокурора Резниченко, знает ли худрук Бояков, что Баженова вызвана в суд, ответила, что ее начальник в курсе.

Елена Баженова приехала в Москву вместе со своей бывшей начальницей Татьяной Ярошевской, которой Эдуард Бояков предложил должность исполнительного директора своего театра. Ярошевская руководила управлением культуры Екатеринбурга 15 лет, местные СМИ называли ее «железной леди», и писали о связанных с ней  коррупционных скандалах, упоминая также ее бухгалтера, ту самую Елену Баженову, которая якобы «за несколько лет купила себе три или четыре квартиры»   

«Кто вас пригласил ?», — спросила у Баженовой адвокат Ирина Поверинова. Баженова не успела открыть рот, чтобы ответить, как ее опередила судья Менделеева: «Ее пригласил суд!». Поверинова возразила: «У меня вопрос не к суду был». «А ответил вам суд», —  отрезала Менделеева. Кажется, нервы у судьи на пределе. Она с трудом сдерживала свое раздражение.

Появление второго судейского эксперта, тоже из театра Боякова и тоже из Екатеринбурга, вызвало у публики с трудом сдерживаемый смех. К судейской трибуне вышел Федор Кириллов, мужчина среднего возраста, больше напоминающий оперативника, нежели деятеля культуры. С октября 2019 года он работал главным юрисконсультом МХАТ имени Горького, раньше заведовал ЧОПОм. Когда в зале засмеялись, судья не выдержала. Она потребовала, чтобы зал покинула вся публика и остались только журналисты. 

Допрос бывшего ЧОПОВца продолжился. Ситуация с отбором экспертов окончательно превратилась в фарс. Уровень экспертов, приглашенных в суд судьей Олесей Менделеевой, резко контрастировал с теми экспертами, которых приводила сторона защиты: художественный руководитель МХТ имени Чехова Сергей Женовач, Дмитрий Трубочкин, доктор искусствоведения; Борис Юхананов, главный режиссер «Электротеатра Станиславский»; Виктор Рыжаков, худрук «Современника»; Мария Ревякина, директор Театра Наций и фестиваля «Золотая маска»; Валентина Музычук, заместитель директора Института экономики РАН и другие. 

«За» и «против»   

Отвечая на вопросы адвокатов, юрисконсульт МХАТА признался, что сам никогда экспертизы не делал, с театральным искусством знаком, в частности, потому что его жена поет в опере. Судья отпустила его восвояси и попросила стороны высказать мнения по поводу опрошенных экспертов. 

Прокуроры заявили, что эксперты со стороны защиты больше похожи на свидетелей защиты, чем на экспертов, раскритиковали экспертов,  предложенных судом, всячески рекламируя своего единственного кандидата Андрея Порватова, хотя непонятно, как он один сможет осилить экспертизу. 

Представитель Минкульта предсказуемо отверг экспертов, приглашенных защитой, поддержал Андрея Порватова (бывшего сотрудника Минкульта) и буквально аплодировал экспертам, предложенным судом. 

Защита была против экспертов суда и против эксперта обвинения. Софья Апфельбаум рассказала, что хороша знакома с судейским экспертом Ольгой Королевой, которая пишет под фамилией Галахова. Несколько лет назад, когда Галахова искала деньги на свою газету,  Апфельбаум помогла ей их найти. Потом их пути разошлись, Галахова критиковала Минкульт за то, что тот выделял деньги театральным деятелям либерального толка. Апфельбаум уверена, что Королеву-Галахову нельзя считать беспристрастной. Сделанную ей экспертизу прокуратура сможет так же опорочить, как и предыдущую, заявив о том, что эксперт знакома с Апфельбаум и не является независимой. 

Последним свое мнение об экспертах высказал Кирилл Серебренников. «Ваша честь, — обратился он к судье. — Именно этот театр, именно господин Бояков (художественный руководитель МХАТ имени Горького.  — «МБХ медиа») является единственным, кто поливает нас нечистотами. Получается, я нахожусь с ним в открытом конфликте. Поэтому, когда вам предлагают людей из его театра, кто-то хочет вас подставить».

Минкульт в деле 

Судья вынесла свое решение около семи вечера, аккурат после того, как стало известно, что Владимира Мединского не утвердили на пост министра культуры. Судья утвердила двух своих экспертов — театрального критика Ольгу Королеву, которая пишет под фамилией Галахова, и заместителя исполнительного директора МХАТ имени Горького бухгалтера Елену Баженову. Это судейское решение подвергло в шок участников процесса. Судья Олеся Менделеева даже не попыталась сделать вид, что она  — арбитр и что процесс под ее руководством состязательный, как того требует закон. Ее выбор породил разговоры в кулуарах суда: кто же все-таки «подсунул» судье экспертов? Ведь не сама судья искала их в Гугле, обращая особое внимание на тех, кто критиковал и «поливал нечистотами» Серебренникова.

О том, что экспертов для суда и прокуратуры помогали искать «люди Минкульта», мне рассказал один из близких к театральному цеху людей, пожелавший сохранить анонимность. А вот рассказ несостоявшегося эксперта Еремеева, которого в суд пригласили его коллеги из ГИТИСа,  помог понять технологию этого поиска. Можно предположить, что люди из Минкульта, отбирая кандидатуры экспертов, просили начальство подведомственных министерству учреждений, приглашать кандидатов в суд, чтобы не светить само министерство культуры.    

Ректор ГИТИСа Григорий Заславский рассказал мне, что « готов был стать экспертом, но из-за того что несколько раз выступал в защиту Софьи Михайловны Апфельбаум по телевизору и в специальном обращении в суд (об изменении меры пресечения)», суд посчитал его участие в экспертизе невозможным. Отмечу, что Заславский в Мещанский суд не приходил, его не вызывали ни прокуроры, ни судья Менделеева. Возможно, его кандидатура обсуждалась людьми из Минкульта  и судом в неформальных беседах. 

«Я совершенно согласен со словами Кирилла Серебренникова, что сегодня в театральном мире невозможно найти людей, которые были бы не знакомы с участниками процесса, и которые в течение этих нескольких лет не выразили бы публично своего отношения в том числе,  в такой невинной форме, как просьба дать возможность подсудимым до суда продолжить нормально работать. Это было совершенно необъяснимо и для меня, жестко и жестоко», — сказал Заславский. Я спросила его, что бы он написал в экспертизе, если бы его все-таки выбрали экспертом.  

«Если бы я взялся за такую экспертизу, то я бы, наверное, попытался отделить тех, в ком я уверен, я бы убедился по материалам дела в том, что их вину доказать невозможно, и тех, кто все-таки в этой истории участвовал в самых разных и, на мой взгляд, неблаговидных поступках, — ответил Заславский. — Но это то, о чем я думаю, не имея возможности ознакомиться с делом и судя о нем по многочисленным весьма подробным публикациям. Но поскольку в деле, как я понимаю, отсутствует первичная документация, и на сегодня никто не смог доказать, что участники процесса потратили якобы присвоенные ими деньги на что бы то ни было, то я думаю, что единственно возможным может быть оправдательный приговор для всех».

Последний мой вопрос касался Ольги Галаховой, которую судья в отличии от Заславского  назначила экспертом: «Почему именно ее, ведь она так же, как и вы, знакома с Софьей Апфельбаум?

«Незнакомых быть не может, — считает Григорий Заславский. — Мне кажется, что выбрали ее, потому что посчитали, что ей будет проведен достаточно спокойный и объективный анализ. Мне кажется, что Ольга Игоревна — не только потому, что мы с ней дружим — это редкий человек, который, в отличие от, к сожалению, той тусовки, которая истерично комментирует все происходящее, она способна отойти от интересов и не будучи ангажированной отношением к тому или другому спектаклю, попытаться разобраться во всем происходящем. Очень хочется, чтобы это послужило завершением этого дела, потому что на сегодня мне кажется самое ужасное то, что дело тянется так долго. Я абсолютно убежден, что если бы предыдущая экономическая экспертиза была бы сделана корректно и с учетом известных документов, в том числе договора об аренде, то дело бы давно закончилось. А эта экспертиза была сделана, я бы даже сказал, с какой-то хлестаковской легкомысленностью». 

Ректор ГИТИСа Григорий Заславский — безусловно, человек достаточно осведомленный и хорошо информированный о том, что происходит не только в театре, в министерстве культуры, но и  вокруг «театрального дела». В кулуарах процесса, кстати, ходили упорные слухи, что именно он мог рекомендовать суду и обвинению экспертов для новой экспертизы. В разговоре со мной Заславский решительно отверг эти слухи.