Судебный контроль за следствием неэффективен, признал зампред Верховного суда (ВС) Владимир Давыдов. Удовлетворяется только 4,5% жалоб подследственных, а при рассмотрении ходатайств об избрании и продлении меры пресечения возможности судей контролировать действия следствия ограничены. Поможет ли защите прав фигурантов уголовных дел новый институт в условиях отсутствия независимого суда?
Роль прокурорского надзора над предварительным расследованием значительно ослабла с передачей компетенции Следственному комитету, считает Давыдов: «Наверное, стоит подумать об усилении судебного контроля за досудебным производством, за действиями и решениями должностных лиц, которые осуществляют уголовное преследование».
Следственные судьи участвуют в процессе во время предварительного следствия и избирают меру пресечения, не участвуя в последующем рассмотрении дела по существу.«Такой институт существует, например, в некоторых европейских странах, а теперь еще и на Украине», — рассказала «МБХ медиа» адвокат Каринна Москаленко.
В России действительно остро стоит проблема соблюдения прав фигурантов уголовных дел во время избрания меры пресечения, считает Москаленко: «У нас этот вопрос отвратительно решается и следствием, и прокурором, и судьями. Люди слишком долго содержатся под стражей. Суды сейчас проходят с обвинительным уклоном: судьи подыгрывают обвинению».
В российских условиях от создания этого института не будет толку, уверена адвокат: «Я не вижу в этом никакой необходимости. Вся проблема российских судов заключается в отсутствии подлинных механизмов независимости суда, а не в том, как назвать судей. Никакие переименования судей и реструктуризация не помогут, если российские власти не поймут, что Статья 5 европейской Конвенции по правам человека не понарошку, а всерьез гарантирует неприкосновенность личности, недопустимость содержания под стражей без достаточных оснований людей, не признанных виновными».
Уже сейчас есть основания изменить правоприменительную практику в России, тем более, что Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) обращал внимание на нарушения при выборе меры пресечения: «Надо бы выполнять решения Европейского суда, которых вынесено сотни. Они демонстрируют насколько необоснованно и жестко в России решаются вопросы о мере пресечения. Это, по идее, должен бы решать этот институт (следственных судей. — «МБХ медиа»)».
Российское законодательство защищает права привлекаемых к уголовной ответственности, но надо, чтобы оно выполнялось: «Этот институт должен следить, насколько нарушаются или не нарушаются условия при разбирательстве на предварительном следствии, насколько соблюдаются права участников процесса. Но почему это не могут сделать в порядке ст. 125 УПК те судьи, которые сейчас существует, без их переименовывания? Просто суды не любят 125-ю статью и не хотят высказываться по поводу неправомерности действия следствия. Ведь никто не просит оценивать следствие, их просто просят в случае нарушения конституционных прав пресекать это. Я против изменений без изменений сути. Суду сейчас мешает нежелание проявлять свою самостоятельность, а переименование самостоятельности не добавит», — говорит Москаленко.
Вопрос создания должности следственного судьи поднимается в России с 2015 года. Ранее с такой инициативой выступал член совета по правам человека при президенте Генри Резник. Эту идею также продвигал комитет гражданских инициатив во главе с Алексеем Кудриным. В начале 2018 года с аналогичным предложением выступал глава Верховного суда Вячеслав Лебедев. Институт следственных судей появился в России в ходе судебной реформы 1864 года и был упразднен в 1929 году.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.