Завтра, 26 июня, судья Мещанского суда Олеся Менделеева провозгласит приговор по «театральному делу». Мы попросили адвокатов и фигурантов дела прислать тексты своих речей в прениях, которые они произнесли 22 июня. Из-за объема этих текстов мы не можем опубликовать их полностью. С разрешения авторов публикуем отрывки. К сожалению, адвокат Юрия Итина не откликнулся на наш призыв и не предоставил редакции текст своей речи и речи своего подзащитного.
Ксения Карпинская, адвокат Алексея Малобродского:
«Судебное следствие завершено, по его результатам можно с уверенностью прийти к выводу об отсутствии в действиях Малобродского А.А., как они описаны в обвинительном заключении, признаков состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, обстоятельства не образуют состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УПК РФ, а собранные доказательства не подтверждают вину в совершении инкриминируемого деяния а также наличие ущерба для потерпевшего.
Следовательно, уголовное преследование должно быть прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, т.е. за отсутствием состава преступления.
/…/ Никто никогда не похищал 133 миллиона или 128 миллионов с банковского счета Министерства культуры.
/…/ Следствие не утруждает себя в обвинительном заключении в отношении Малобродского А.А. и других, в описании способа хищения, а просто голословно утверждает в обвинительном заключении, что Малобродский А.А. совершил хищение путем обмана и злоупотребления доверием. Из обвинительного заключения не понятно, кого обманул Малобродский А.А., чьим доверием злоупотребил, приняв на себя обязательства в отсутствие намерения их выполнить. И каким образом заставил Министерство культуры перевести деньги АНО «Седьмая студия».
Как следует из обвинительного заключения, Малобродского А.А. не обманывал сотрудников Министерства культуры и не злоупотреблял их доверием как лично, так и через других лиц.
/…/ 24 марта 2011 года состоялась встреча президента РФ Медведева Д.А. с деятелями культуры, на которой присутствовал Серебренников К.С. Содержание встречи находится в открытом доступе и отражено на сайте.
/…/ Во исполнение заключенных соглашений в течение трех лет, как это было предусмотрено постановлением Правительства РФ «Об утверждении Правил предоставления из федерального бюджета субсидии некоммерческим организациям на развитие и популяризацию современного искусства в рамках проекта «Платформа» и согласно содержанию пояснительной записки и финансово-экономического обоснования, а также Федерального закона РФ «О Федеральном бюджете на 2012 год и на плановый период 2013 и 2014 годов», на счет АНО «Седьмая студия» были перечислены денежные средства в заранее установленном размере в сумме 70 млн рублей ежегодно.
Таким образом, квалификация действий Малобродского А.А. и всех фигурантов дела как хищение бюджетных денежных средств путем обмана является несостоятельной, так как денежные средства были законно выделены АНО «Седьмая Студия» в соответствии с распоряжением президента РФ и на основании постановления Правительства РФ.
/…/ Действительно, изучив все материалы дела, невозможно отрицать, что Масляева Н.Л., ее давний знакомый Синельников В.А., а также, как стало понятно после изучения материалов дела, и некий Педченко В.В. (незнакомый Малобродскому А.А.) обналичивали принадлежащие АНО «Седьмая студия» денежные средства, тем самым причинив ущерб АНО «Седьмая студия», так как Масляева незаконно изымала безналичные денежные средства со счета АНО «7 студия», а не со счета Министерства культуры.
Однако следствие не установило происхождение денежных средств, обналиченных указанной группой лиц, а также не доказало, что Малобродский А.А. имел какое-либо к этим действиям отношение.
Кроме того, факт обналичивания денежных средств в 2011 году – 1 600 000 рублей, а в 2012 году 15 411 400 рублей (только часть из них обналичена в период работы Малобродского в АНО «Седьмая студия»), — никак не повлиял на исполнение взятых на себя АНО «Седьмая студия» обязательств по государственному контракту и соглашению о предоставлении субсидии в 2012 года, так как не только все запланированные мероприятия были поставлены и Министерство культуры получило от АНО «Седьмая студия» все, что должно было получить, но и указанные обналиченные денежные средства должны быть рассмотрены следствием как денежные средства, превышающие стоимость государственного контракта и соглашения о субсидии и никак не могли повлиять ни на их стоимость, ни на выполнение принятых на себя АНО «Седьмая студия» обязательств.
Что полностью исключает наличие в действиях Малобродского и других таких обязательных признаков состава преступления «Мошенничество», как обман или злоупотребление доверием.
Кроме того, сторона обвинения так и не выяснила фактическую стоимость проведенных мероприятий, так как экспертиза, проведенная некомпетентным экспертом Баженовой, использовавшей недействительный норматив, не может говорить о фактической стоимости мероприятий, а только о ее личном предвзятом мнении, не основанном на законе. Кроме того оценка создания новых мероприятий (спектаклей, концертов, перформансов, мастер-классов, медиа-инсталляций) и их показа по одной нехитрой формуле после их фактического проведения свидетельствует о явном желании осудить, а не разобраться.
Уголовное дело в отношении Малобродского А.А. подлежит прекращению, в связи с отсутствием ущерба, якобы причиненного бюджету Российской Федерации в лице Министерства культуры.
Министерство культуры РФ получило взамен выделенных в качестве оплаты государственного контракта и выделенных в качестве субсидий денежных средств исполненный в полном объеме проект «Платформа», а потому не может считаться потерпевшим в силу отсутствия какого-либо ущерба.
/…/ Таким образом, приведенные защитой доказательства и доводы со всей очевидностью показывают, что Министерству культуры РФ не причинено какого-либо ущерба, поскольку взамен выделенных средств Министерством получен полностью исполненный проект «Платформа», о чем оно неоднократно докладывало в Правительство Российской Федерации.
/…/ Факт осуществления главным бухгалтером АНО «Седьмая Студия» Масляевой Н.Л. операций по обналичиванию денежных средств не вызывает сомнений, подтверждается собранными доказательствами и не будет в дальнейшем оспариваться защитой.
Примечательно, что Масляева Н.Л. не считает обналичивание денежных средств в АНО «Седьмая Студия» чем-то из ряда вон выходящим, а объясняет это обычной повседневной практикой, принятой во всех театрах. Защита не считает, что обналичивание денежных средств является абсолютно законным действием, однако уверена, что невозможно ставить знак равенства между обналичивание и хищением.
В ходе очной ставки с Малобродским А.А. 8 сентября 2017 года (лист дела 9) Масляева Н.Л. пояснила:
«У меня большой опыт в данной сфере театральной и потом, опять стоял вопрос об обналичке денежных средств. И при самой встрече в театре я поняла, что инициатива тоже идет по этому вопросу, она стоит краеугольным камнем, потому что надо привлечь какие-то фирмы, но так привлекает их каждый театр, просто-напросто не только «Седьмая студия», это практика».
Не вызывает никаких сомнений тот факт, в АНО «Седьмая Студия» действительно существовала практика обналичивания денежных средств, которая была создана исключительно Масляевой Н.Л.. Именно она пригласила для этих целей Филимонову, Педченко В.В. и Синельникова В.А., именно она ежемесячно платила Филимоновой Э.Ю. и Педченко В.В. заработную плату, хотя они оба не работали в АНО «Седьмая Студия». Именно Филимонова Э.Ю., Педченко В.В. и Синельников В.А. получали от Масляевой Н.Л. денежные средства в виде процентов от обналиченных денежных средств. Защита не исключает, более того, уверена, что и сама Масляева Н.Л. присваивала денежные средства в виде процентов от обналиченных денежных средств. Именно Масляевой Н.Л. более всего были выгодны наличные деньги в кассе АНО «Седьмая Студия», поскольку это давало ей возможности не только присваивать денежные средства, распоряжаться ими по собственному усмотрению, но и максимально облегчало для Масляевой Н.Л. подготовку финансового отчета АНО «Седьмая Студия», представляемого в Министерство культуры РФ. Она неоднократно подтверждала, что именно она его составляла, а в 2014 году ей помогала Филимонова.
Само по себе обналичивание денежных средств коммерческой или некоммерческой организацией не является автоматически их хищением. Проведение операций, связанных с переводом безналичных денежных средств в наличные денежные средства, как правило, связано с желанием избежать уплаты налогов, а также упростить необходимые выплаты и отчетность.
Кроме того, в ходе очной ставки с Серебренниковым К.С. (том 248 лист дела 81-114) Масляева Н.Л. назвала одну из причин обналичивания денежных средств:
«В «Седьмую студию», особенно при ее открытии, и этого требовал Малобродский, приобретали компьютеры, столы, стиральные машины, свч-печи, стулья, самое больше имущество – рояль за 5,5 млн рублей с тумбочкой. В Министерстве культуры нам озвучили, что мы не имеем право что-то закупать как основные средства, озвучили в кабинете Апфельбаум при Итине, однако уже было куплено много всяческих основных средств. Мы имели право брать только имущество в аренду, и это был еще один козырь для существования этих фирм-обнальщиков, для привлечения их, имущество же все равно приобреталось, декорации для спектаклей, оно не бралось в аренду, а приобреталось».
Эти показания Масляевой Н.Л. свидетельствуют о том, что денежные средства не похищались.
/…/ Таким образом документы, которые однозначно подтверждали, что наличные денежные средства не похищались, а учитывались и использовались исключительно в целях реализации проекта «Платформа», были уничтожены в 2014 году, задолго до возбуждения уголовного дела. Однако отсутствие полного документооборота не делает данные денежные средства автоматически похищенными, поскольку обстоятельства дела и доказательства свидетельствуют об обратном.
/…/ Защита утверждает, что в ходе предварительного следствия, а также судебного разбирательства, не получены доказательства, подтверждающие, что Малобродский А.А. обратил денежные средства в свою пользу и распорядился ими по своему усмотрению.
/…/ Обвинительное заключение является незаконным, необоснованным, претензии потерпевшего Министерства культуры РФ основаны на заключении эксперта, не сумевшего просто обнаружить 77 проведенных мероприятий, а следовательно, и оценить их, что повлекло дальнейшую несостоятельность заключения, следовательно, несостоятельность претензий Министерства культуры РФ.
В отношении Малобродского Алексея Аркадьевича должен быть постановлен оправдательный приговор.
Алексей Малобродский: «С предъявленным мне обвинением и выводами государственных обвинителей я не согласен.
/…/ Вчера был трехлетний юбилей с того дня, как решением Пресненского суда я был заключен под стражу по подозрению в том, что спектакль «Сон в летнюю ночь» не был поставлен, а деньги, предназначенные для его постановки, похищены. Фейсбук вывалил не меньше сотни воспоминаний — публикаций трехлетней давности с фотографиями этого прекрасного спектакля, существующего уже восемь лет и с изумленной реакцией на абсурдное обвинение его участников и зрителей.
Это ли считается преступлением? Об этом мы говорим?
Ст.159 Мошенничество — хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. Ч.4: “Совершенное организованной группой”.
— я не похищал чужого имущества, никого не обманывал
— не злоупотреблял ничьим доверием.
— я не состоял ни в какой преступной группе
— и если предположить, что такая группа существовала или могла бы существовать, ничего никогда об этом не знал и не подозревал.
— наконец (хоть это и не вменяется в вину, но обсуждалось в течение процесса), я не принимал участия в незаконных банковских операциях и, если они имели место, не был осведомлен о таких операциях.
И, разумеется, я решительно и безоговорочно отрицаю свою вину!
Вся моя работа в качестве генерального продюсера АНО «Седьмая студия», которая осуществляла реализацию проекта «Платформа», продолжалась с 1 сентября 2011 по 31 июля 2012 года — 11 месяцев.
Зоной моей ответственности была подготовка и оснащение многофункциональной площадки для проведения мероприятий «Платформы”, организация и производство самих этих мероприятий под творческим руководством художественного руководителя и автора проекта Кирилла Серебренникова и во взаимодействии с кураторами творческих направлений.
Я не обладал правом банковской подписи и, следовательно, не проводил в рамках «Платформы»никаких финансовых операций — ни разу.
Я не был обязан и не был наделен правом контролировать работу бухгалтерии и был осведомлен только о той части ее работы, которая напрямую касалась моих непосредственных обязанностей.
Я не должен был составлять, проверять и подписывать финансовые или творческие отчеты. И не делал этого.
Я подготовил и заключил от имени АНО «СС», по доверенности, несколько десятков договоров хозяйственного, производственного и творческого назначения. Большая часть этих договоров имеется в уголовном деле и — как легко убедится — все они заключены с реальными контрагентами, на реальные работы, услуги или товары, снабжены спецификациями, сметами и иными необходимыми приложениями, а также актами, подтверждающими выполнение взаимных обязательств. Предмет всех этих договоров конкретен, нагляден и понятен (или, во всяком случае, объясним). Ни один из этих договоров и все они в совокупности не обладают признаками однотипности или фиктивности.
Среди подписанных мною договоров нет ни одного из собранных в уголовном деле договоров, заключенных с сомнительными организациями и/или на выполнение сомнительных работ. Все эти договоры или не подписаны вовсе, или подписаны другими людьми. О самом факте существования таких договоров мне стало известно только при ознакомлении с материалами уголовного дела.
Не будучи посвященным в подробности работы бухгалтерии, я был убежден, что весь оборот денежных средств, в том числе наличных денежных средств, происходит законным и легальным образом. Я видел, что денежные средства на выплату заработной платы и вознаграждения авторам и участникам творческих мероприятий поступают в кассу АНО и полагал, что они корректно снимались с банковского счета главным бухгалтером Масляевой Н.Л.
Материалы дела подтверждают, что за одиннадцать месяцев моей работы было совершено всего расходов на сумму около 50 млн рублей.
/…/ В ходе судебного следствия гособвинение не предъявило ни одного сколько-нибудь правдоподобного факта, ни одного убедительного доказательства моей вины, или хотя бы косвенной моей причастности к какому бы то ни было преступлению.
/…/ Почему же все происходило именно так? Почему следователи так упорствовали в своем беззаконии? Почему прокуратура вместо того, чтобы указать на очевидные нестыковки и отсутствие конкретики и доказательств в деле, подписала обвинительное заключение, построенное на лжи и подлоге? Почему гособвинение вопреки фактам, логике и неопровержимым аргументам в пользу моей невиновности, предъявленным в ходе судебного расследования, продолжает настаивать на очевидно ложном обвинении?
Чтобы понять это, нужно кратко вспомнить сюжет — как началось и развивалось и к чему привело мое уголовное дело.
Вот, так сказать, основные вехи.
Не берусь судить, что послужило причиной преследования Кирилла Серебренникова, кто и почему это преследование организовал — я этого не знаю.
Факты следующие: 19 мая 2017 года было возбуждено уголовное дело против Ю.К. Итина и Н.Л. Масляевой — их обвинили в том, что при помощи фиктивного договора с компанией «Профконсалтинг» они в 2014 году, якобы, незаконно обналичили и присвоили 1 280 000 рублей. В этот же день, с подачи следствия, Министерство культуры РФ узнало о том, что в результате реализации проекта «Платформа» оно понесло какой-то урон. Узнали от возбудивших дело следователей. Что именно они претерпели и в какой сумме понесли урон, они совершенно не догадывались и под диктовку написали неопределенное «свыше 1 млн рублей, что является особо крупным размером». 23 мая с помпой прошли обыски в ГЦ, на квартире КС и других. Итина и Масляеву задержали.
Эти события совершенно меня не коснулись: не было ни только обыска, но даже ни одного упоминания моего имени. Поскольку я был первым генпродюсером «Платформы», был хорошо знаком с Кириллом Серебренниковым и Юрием Итиным, то я ожидал, что ко мне обратиться за свидетельством и удивлялся, что этого не происходило. Друзья задавали мне вопрос, не чувствую ли я опасности по отношению к себе и не хочу ли на время уехать. Я не чувствовал. И, имея загранпаспорт с открытой Шенгенской визой, а также удостоверение личности гражданина государства Израиль, продолжал спокойно оставаться в Москве и ни разу не предпринял попытки купить или забронировать билеты для выезда. Между тем, 14 июля следователь московского управления СК Федутинов подписал постановление о проведении у меня обысков. Но, обратите внимание, никакой спешки — никто не ожидал, что я скроюсь или как-то повлияю на ход расследования. Только через 5 дней, 19 июля, состоялись обыски и затем несколько допросов, продолжавшихся целый день. Ничего представляющего интерес для следствия не обнаружили. На допросах ничего порочащего Кирилла Серебренникова и Юрия Итина не услышали и решили немного надавить — подержать в ИВС, чтобы я со страху и от тоски дал бы нужные показания. Но нестрогие, в случае практики силовых структур, бюрократические нормы требуют, чтобы задержание — лишение свободы гражданина было бы формально обосновано. И тогда возникла справка ОРМ, в которой оперативник ФСБ Авдеев, якобы следивший за мной по поручению следователя Федутинова, категорически утверждал,
— что я совершил преступление,
— что я поддерживаю связь с бывшими коллегами,
— угрожаю свидетелям
— уничтожаю доказательства
— консультируюсь с сотрудниками правоохранительных органов (????) и
— использую свои связи в правительстве.
Два последних утверждения — про связи в правительстве и правоохранительных органах — окончательно обезоруживают.
И, наконец, что, если меня оставить на свободе, то я непременно скроюсь.
/…/ Но этого мало. Формально нужно было указать, в каком преступлении меня подозревают. Во время допросов 19 июня пытливые следователи с моей помощью сообразили, что причастность (к договору с ООО «Профконсалтинг») сложно доказать, так как эта история произошла в 2014 году, а моя работа на платформе закончилась летом 2012. И тогда пришло знаменитое решение — я похитил деньги, предназначенные для постановки спектакля «Сон в летнюю ночь» по пьесе Шекспира, а спектакль никогда не был выпущен. Одна важная деталь — на радостях следователь забыл возбудить соответствующее уголовное дело. Но такие «мелочи» никого не смущали. Поняв, что ИВС не произвел на меня достаточно сильного впечатления, следствие обратилось в суд для избрания меры пресечения в виде содержания под стражей.
Суд, несмотря на отсутствие возбужденного дела и хоть малейших оснований для такой, самой строгой, меры, несмотря на предъявленные адвокатами бесспорные доказательства того, что спектакль «Сон в летнюю ночь был успешно поставлен — видео и фотоматериалы, в том числе размещенные на сайтах ведущих российских СМИ, афиши, рекламные и критические статьи, отчеты о продаже входных билетов, отзывы зрителей, включая несколько десятков присутствовавших в зале Пресненского суда, ходатайство следствия поддержал. Это ключевой и очень важный момент в завязке этой истории. И не только потому, что «Сну в летнюю ночь» Шекспира, с которого начался беспредельный абсурд в моем деле, в окончании процесса будет подобрана ироничная рифма — утверждение о том, что также не была прочитана лекция профессора Бартошевича «Сон о Шекспире». Но потому, что три правонарушения, совершенные в этот день следователем СК Москвы Федутиновым, оперативником ФСБ, старшим лейтенантом Авдеевым и судьей Пресненского суда Васюченко породили настоящий сон разума, длящийся уже более трех лет, и заставили никогда не признающую своих ошибок и нарушений систему бесконечно оправдываться, порождая новые и новые нарушения. Следственная группа полковника Лаврова (тогда еще полковника) особенно в этом преуспела после того, как из московского управления дело было передано в главное управление СК РФ.
Важная оговорка — я стараюсь говорить об этих событиях легко, не драматизируя их. Но, пожалуйста, представьте, что испытали и продолжают испытывать моя жена и мои дочери, моя сестра и моя 83-летняя мама, не самый здоровый человек, переживший войну и признанный жертвой Холокоста. Представьте, чего им стоят эти испытания! Мне самому 11 месяцев, проведенных в СИЗО, не прибавили здоровья: содержание под стражей закончилось для меня ишемической болезнью сердца и гипертонией третьей степени, трехкратной госпитализацией в кардиологии и однажды по другому поводу, также нажитому в тюрьме.
Три недели не проводилось никаких следственных действий, хотя я и адвокаты просили о допросах и возможности дать пояснения. Меня просто выдерживали, давали время одуматься. Параллельно, как выяснилось позже, в том числе в ходе судебного следствия, посулами, угрозами и шантажом выкручивались сведения из Масляевой и других лжесвидетелей — Педченко, Филимоновой, Жириковой, Войкиной… За несколько дней до следующего суда по продлению меры пресечения объявилась новая следственная группа под руководством Лаврова. Ее представлял Павел Васильев. Зафиксировав, что я не поменял позицию (не одумался), они подали ходатайство о продлении ареста еще на три месяца. В заседании Басманного суда вновь всплыл довод о том, что целый месяц я незаконно был лишен свободы, в том числе потому, что против меня не было возбуждено уголовное дело.
Казалось бы, меня следовало немедленно отпустить и принести извинения — судебные приставы уже были готовы снять с меня наручники. Но принципы никогда не откатывающей назад системы и своеобразные представления о «чести мундира» не позволяли признать нарушение или заблуждение. С этого момента корпорация следователей и прокуроров при прискорбном попустительстве судей будет пытаться бесконечно оправдывать допущенные ими правонарушения, совершая при этом все новые и новые. Следователь Лавров срочно соорудил и во второй день заседания по продлении меры пресечения вручил суду новое постановление о возбуждении нового уголовного дела и соединении его с делом в отношении Итина и Масляевой — теперь в нем упоминались не только Итин и Масляева, но также и я. Позже были привлечены Серебренников и Апфельбаум. Время мнимого преступления определялось весьма широко — с 2011 по 2014 год. Сумма якобы похищенного внезапно выросла до 68 млн. Но, как и прежде, не был назван ни один конкретный эпизод.
Понять, что именно вменялось вину, нормальному разуму было не под силу. Вопрос о том, остается ли в силе обвинение в том, что не был поставлен спектакль «Сон в летнюю ночь», остался без ответа, как без ответа остался и вопрос, на каком основании меня 11 месяцев лишали свободы. Нарушения, а по сути преступления, допущенные следствием по отношению ко мне, Лавров изящно назвал «технической ошибкой». Закипела неутомимая работа следствия по фальсификации свидетельств и показаний: протоколы допросов Масляевой, Войкиной, Синельникова показывают, как раз от разу они «улучшали» показания в интересах следствия, якобы вспоминая и уточняя какие-то детали, усиливающие оговоры и возможности для ложных обвинений.
/…/ Все это время мне отказывали в свиданиях с женой. Не разрешали телефонных разговоров с женой и дочерьми.
Причина отказов в свиданиях и телефонных разговорах была туманной: «В ходатайстве отказать в интересах следствия». А причина перевода в другое СИЗО, ухудшающего условия содержания — «в связи с целесообразностью». Правда, полковник Лавров нигде и ни разу не обмолвился о том, какую он на самом деле преследовал цель. Это ли не оказание давления?».
Софья Апфельбаум:
«По существу предъявленного мне обвинения могу сказать, что я ни в какой сговор ни с кем не вступала, никаких средств не похищала, о том, что совершаются какие-либо противоправные действия (если таковые были), ничего не знала. Работала в соответствии со своими должностными обязанностями, никаких незаконных указаний никому из подчиненных не давала. Над этим проектом работала так же, как и над десятками и даже сотнями других проектов. Не делала ничего, чего бы не было до меня – когда директором департамента был А.А.Шалашов или после меня – когда директором департамента стала И.В. Тарасова.
«Это какая-то игра с правосудием»: как прошел последний день судебного следствия «Седьмой студии»
Последнее заседание судебного следствия по делу «Седьмой...
Никакого сговора быть не могло – само решение о поддержке принималось на уровне президента и Правительства РФ. А тот путь, который пройден при согласовании 44 документов с участием департаментов министерства, министерства финансов, министерства юстиции, аппарата правительства, наглядно это показывает. Для «пролоббированных» постановлений 44 документа не издают. И если бы документы, содержащиеся в Т.51-52 и их аналоги в Т.114 были бы просто разложены в хронологическом порядке, это стало бы очевидно всем.
Почему следствие и обвинение считают, что все, кто участвовал в этом процессе, лишь бездумно согласовывали «придуманные» якобы мной обоснования значимости проекта — неясно. Во всех этих структурах сидят не писари, которые лишь перекладывают бумаги: там все внимательно читается, анализируется, и решения принимаются именно там.
/…/Я не буду подробно останавливаться на тексте эксперта Королевой – об этом уже довольно много сказано. Обсуждать субъективные рассуждения Королевой о мероприятиях даже как-то неудобно, что же касается сравнений с другими мероприятиями – о том, что данные Галаховой просто не соответствуют действительности, — тоже сказано много.
Я бы хотела обратить внимание только на следующее.
Единственное, что заслуживает внимание в этом тексте — это утверждение о том, что сам проект не нуждался в поддержке и что деньги на него были получены фактически обманным путем.
Это довольно серьезное утверждение, которое влечет очень плачевные последствия. Вас ставят в ложное положение. Принимая эту экспертизу и соответственно эти слова, вам фактически предстоит вынести приговор не по конкретному делу о том, был или не был проект «Платформа» и было ли там хищение, а фактически это будет приговор всему современному искусству. Этот вопрос не ставился перед экспертом, однако она именно на него и ответила и исключить эти слова из теста невозможно. Именно поэтому – а вовсе не потому, что Королева работает в ГИТИСе или высказывалась ранее о проекте (хотя другие эксперты были отведены именно по этому признаку) – так вот, именно потому, что Королева отвечала совсем не на тот вопрос, который перед ней стоял, эта экспертиза не должна лечь в основу приговора.
По поводу экспертизы Баженовой (третья экспертиза — «МБХ медиа):
Не повторяя то, что я уже говорила ранее: исследование проведено на основе методики Министерства культуры. И эта методика многократно экспертом нарушена: эксперт не только произвольно трактовала документы министерства, но в каких-то случаях сделала расчет, который им просто противоречит.
Приказ, на который ссылается эксперт, это лишь инструмент, которым надо грамотно воспользоваться. К сожалению, этого не произошло.
При этом неучтенной осталась 77 мероприятий — практически четверть всего, что было представлено на «Платформе».
Экспертиза проведена на основе документа, вступившего в силу через год после окончания проекта – в 2016 году, при этом «Платформа» работала с 2011 по 2014 год, когда в самом Минкульте действовали другие документы».
Дмитрий Харитонов, адвокат Кирилла Серебренникова:
«Ваша честь, защита считает, что проведенное судебное следствие однозначно подтвердило, что доказательств совершения Серебренниковым хищения в форме мошенничества и причинения имущественного вреда Российской Федерации в лице Министерства культуры нет, потому в отношении него должен быть вынесен оправдательный приговор.
/…/ В отношении Серебренникова К.С. должен быть вынесен оправдательный приговор, поскольку обналиченные денежные средства использовались для осуществления проекта «Платформа», а не присваивались им.
По сути, все обвинение, предъявленное Серебренникову К.С., строится на факте обналичивания части средств субсидий, поступивших на расчетный счет АНО «Седьмая Студия», согласно заключенным с Министерством культуры РФ соглашениям.
/…/ Серебренникова обвиняют в создании преступной группы, в которую вошли Итин, Малобродский, Воронова, Апфельбаум и Масляева. Эти лица якобы совершили хищение денежных средств. В результате якобы имевшего место хищения не все мероприятия “Платформы” были выполнены или мероприятия стоили дешевле, чем должны были стоить. Следствие не раскрывает тайны, каких мероприятий не хватило, или какие мероприятия стоили иных денег. Он просто не обладает ни одним доказательством своего же утверждения. У него нет доказательств, что “Платформа” была выполнена не полностью. Они не пытались в течение года выяснить, а сколько стоило каждое из мероприятия, сколько было потрачено на сотрудников “Седьмой студии”. Следствие объединяет указанных мною лиц, за исключением Масляевой, в преступную группу только по одному признаку – эти лица реально сделали проект “Платформа” и сделали его полностью и качественно. Этим лицам выплачивалась заработная плата, в том числе из обналиченных денежных средств. Всем иным сотрудникам “Седьмой студии” выплачивалась заработная плата из обналиченных средств.
Практически всем участникам “Платформы” – как творческим работникам, так и техническим сотрудникам, выплачивались гонорары и заработные платы из обналиченных денежных средств. Практически весь реквизит и декорации оплачивались обналиченными денежными средствами. Однако следствие это не интересует. Оно считает, что денежные средства были похищены как только они были обналичены и все дальнейшие выплаты это использование их в корыстных интересах Серебренникова и иных лиц. Серебренников, по мнению следствия, похитил денежные средства и на них с помощью указанных мною лиц сделал “Платформу”. Вот такая группа и вот такое преступление.
Но в этом деле есть и другая группа, и я не могу не рассказать о ней. Потому что это группа, которая оговорила Серебренникова и всех обвиняемых, которые реально делали “Платформу”. Мотивы этого оговора очевидны.
Эта группа сама нарушила закон, однако я воздержусь от квалификации ее действий. Это задача настоящих следователей, а не собранных в группу полковника Лаврова.
Назовем это организованную группу “Группой Масляевой”. В эту группу входят Масляева, ее любовник Синельников, ее друг и коммерческий партнер Педченко, жена коммерческого партнера Педченко Хромова, друг Педченко Дорошенко, водитель Педченко Курбанов и бухгалтер Филимонова. Вот эти лица создали незаконный банк и обналичивали деньги. Но их никто не привлекает к ответственности. Они молодцы. Они оговаривают Серебренникова и других лиц. Но весь их оговор состоит в том, что Серебренников знал, что денежные средства обналичиваются, или давал об этом указания, или без Серебренникова вообще ничего не происходило. А вот как обналиченные средства, по указанию Серебренникова, использовались, они все не знают. По его усмотрению, и все. Ну про усмотрение Серебренникова мы уже говорили – все денежные средства тратились на “Платформу”. Об этом пока не будем говорить. Вернемся к группе.
Во всем виноват Шекспир. «Театральное дело» накануне прений
Один из самых резонансных судебных процессов ...
Итак, Масляева знакомится с Синельниковым в 2008 году в Брянске и между ними складываются романтические отношения. Так говорит дочь Масляевой Марина. Синельников театральный деятель, у него есть ИП. Не удивительно, что, когда Масляевой стало необходимо обналичивать деньги, в нарушение закона, она обращается именно к Синельникову. А ведь до Синельникова Масляева абсолютно спокойно и в соответствии с законом снимала наличные денежные средства карточкой, должна была их учитывать в официальной бухгалтерии и представлять соответствующую отчетность контролирующим органам. Но что-то Масляевой тут не нравилось. И она привлекла Синельникова. Он ее любовник, кого же еще. С Синельниковым договорились о том, что он будет получать свои 9 процентов. Не удивлюсь, что свои проценты получала и Масляева. Но это не наше дело. Это дело следствия. Итак, Масляева обналичила через Синельного около 27 миллионов рублей, отдала ему 9 процентов от этой суммы и, вероятно, себя не обидела. А еще она подарила своему любовнику Синельникову один миллион рублей — для приобретения машины видно от большой любви.
Не знаю уж, что произошло, может быть, сил Синельникова стало не хватать, и тогда Масляева обратилась к своему знакомому по театру «Модерн» Педченко и предложила ему обналичивать денежные средства. И Педченко согласился. Он позвал своего друга, судимого за обналичивания денежных средств Дорошенко, и Масляева получила возможность обналичивать денежные средства через многочисленные компании Дорошенко. Естественно, этот помощник Дорошенко тоже получал проценты за обналичивание. Не удивлюсь, если проценты получали и Педченко с Масляевой. Однако и без процентов Масляева проявляла чудеса щедрости по отношению к Педченко – за то, что он ее возил на автомобиле, Масляева, без какого-либо согласования с Итиным, платила Педченко 50 тысяч в месяц. А еще они вместе с Педченко в 2012 году открыли медицинский центр «Намасте». И Масляева вложила в него два миллиона рублей, не сомневаюсь, рублей “Платформы”. В какой-то момент директором “Намасте” была дочка Филимоновой. А в какой-то момент Хромовой.
Кто же это такая Филимонова, и что она делала во всей этой истории. Ее по интернету нашла Масляева для того, чтобы она консультировала Масляеву по вопросам бухгалтерского учета. Филимонова официально в “Седьмой студии” не работала, однако Масляева платила ей обналиченными денежными средствам заработную плату в размере 50 тысяч рублей. И Филимонова вела бухгалтерию “Седьмой студии” как ей хотелось. Ну и обналичивала денежные средства через свою компанию “Актив Эйм”, получая за это от 9 до 12 процентов. Масляева не уточняет, сколько, Филимонова вообще отказывается от процентов, но очевидно, что обе эти самые проценты получали.
Теперь о Хромовой. У Педченко, который являлся бизнес-партнером Масляевой и через которого она обналичивала денежные средства, был бизнес-партнер и, возможно, друг Хромов. Они вместе организовали компанию «Пассат 2000». А у Хромова была жена. Вот они так все дружили, что в какой-то момент Масляева выдала Хромовой займ из денег “Седьмой студии” в размере около четырех миллионов рублей. Выдала наличными. А вот вернулись ли эти деньги в кассу, мы не знаем и никогда не узнаем — вела-то ее Масляева, точнее Филимонова, точнее, никто не вел, и Масляева могла записать все ей угодно.
А еще Масляева выдала кредит в размере шести миллионов рублей Курбанову – водителю Педченко – и ситуация с возвратом этого кредита такая же.
Вот такая вот группа Масляевой, которая обналичивала денежные средства и которая сейчас оговаривает всех, кто честно делал “Платформу”, пусть и на обналиченные денежные средства. И мне очевидно, почему эти лица говорят все, что от них хочет услышать следствие.
/…/ Серебренников К.С. не имел никакого отношения ни к факту обналичивания денежных средств, ни к привлечению каких-либо физических или юридических лиц для этих целей.
Несмотря на то, что Серебренников К.С. не имел отношения к управлению обществом, не занимал никакой административной должности, не подписывал ни одного финансового документа, связанного с распоряжением денежными средства, не давал указаний об использовании денежных средств тем или иным образом, не должен был вникать в систему бухгалтерского учета ввиду отсутствия у него соответствующего финансового образования, позиция защиты сводится к следующему.
Само по себе обналичивание денежных средств коммерческой или некоммерческой организацией не является автоматически их хищением. Проведение операций, связанных с переводом безналичных денежных средств в наличные денежные средства, как правило, связано с желанием избежать уплаты налогов, а также упростить необходимые выплаты и отчетность. Необходимость выплатить большое количество гонораров одновременно также было одной из причин активного использования в АНО “Седьмая студия” наличных денежных средств.
Ни первая, ни вторая причина, названная главным свидетелем обвинения – Масляевой Н.Л. – не подтверждает вывод о том, что денежные средства обналичивались, чтобы их похитить.
/…/ Защита не считает, что обналичивание денежных средств является абсолютно законным действием, однако уверена, что невозможно ставить знак равенства между обналичивание и хищением.
/…/ Обналиченные и переданные в так называемую «черную кассу» АНО «Седьмая Студия» денежные средства использовались исключительно на цели проекта «Платформа».
/…/ Примечательно что Масляева в принципе не говорит о совершенных хищениях – она говорит об обналичивании, об учете денежных средств, об использовании их для проекта “Платформа”, и делает предположение, что, вероятно, с деньгами происходило что-то еще. Однако этого мало. Должны быть доказательства. Сама Масляева признается в хищении только пяти миллионов рублей – это она делала и в ходе нашего процесса, и в ходе своего. Об этом она говорила и в ходе предварительного следствия. Но пять миллионов — это заработная плата Масляевой, полученная ею за три года и три месяца существования “Платформы”. 150 тысяч рублей в месяц – примерно на 36 месяцев – вот и получается сумма похищенного… Вот такой главный свидетель обвинения. Точно так же получали денежные средства и все остальные, включая Серебренникова – наличными. Примечательно, что денежные средства для заработной платы Итина сначала превращались из безналичных в наличные – с помощью карты или Педченко — не известно, а потом опять превращались в безналичные – поскольку Масляева переводила эти деньги Итину на карту. Если посчитать заработные платы руководителей платформы, то получится по меньшей мере 20 миллионов рублей за три года и три месяца. Но этого нет в бухгалтерском учете, который вела Масляева.
/…/ В ходе судебного следствия установлено, что Кирилл Серебренников
— не создавал никакой преступной группы и не разрабатывал плана совершения преступления
— Кирилл Серебренников не вводил в заблуждение и не злоупотреблял доверием ни президента РФ, ни сотрудников Министерства культуры.
— Кирилл Серебренников не похищал имущества МК и не обращал его в свою пользу.
В отношении Кирилла Серебренникова должен быть вынесен оправдательный приговор».
Речь Кирилла Серебренникова была опубликована ранее.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.