«Зачем выкупать, если можно вернуть». Что происходит с Башкирской содовой компанией и чем это напоминает дело «Башнефти» 

 

Башкирская содовая компания (БСК) оказалась в центре конфликта вокруг шихана Куштау, где она планирует добывать известняк. Местные экологические активисты выступали против разработки горы, после чего Владимир Путин поручил проверить законность отчуждений госакций компании. В 2014 похожие события разворачивались вокруг другой компании — «Башнефть». Через два года она перешла «Роснефти» безо всяких торгов.

Рассказываем, что происходит с БСК и Куштау, и велики ли шансы, что компания повторит судьбу «Башнефти».

Что происходит у Куштау

БСК — крупнейший производитель пищевой соды в России, базируется в республики Башкортостан. Там компания планировала начать разработку месторождений известняка, из которого состоит гора Торатау, для производства соды. Жители были против уничтожения исторического шихана. Тогда в конце 2019 года глава республики Радий Хабиров предложил для разработки БСК шихан Куштау. Но компромисс не был найден — жители вступились и за другую гору. Подчеркивалось, что это уникальный природный объект, который формировался в течение 14 миллионов лет, он представляет научную и эстетическую ценность.

Протесты около Куштау вылились в столкновения — активисты не пускали на гору тяжелую технику для вырубки леса, необходимой для геологоразведки. 16 августа Хабиров прибыл на шихан и заявил, что работы на горе будут остановлены, пока не найдется компромисс между БСК и экологическими активистами.

После этого президент России Владимир Путин поручил Генпрокуратуре проверить законность отчуждения государственных акций БСК. По ее итогам будет решен вопрос о возврате компании государству. Проведение проверки лично контролирует генпрокурор Игорь Краснов.

От нефти до соды

Еще ранее сам Хабиров потребовал у Минземимущества проверить все юридические сделки 2012 года по слиянию ОАО «Сода» с «Каустиком» и «Березниковским содовым заводом», в ходе которых государственный пакет был отчужден и размыт.

По мнению аналитика ГК «ФИНАМ» Алексея Калачева, обосновать незаконность отчуждения компании будет сложно. Так как БСК образовалась одна из двух компаний — ОАО «Каустик» — приватизирована в 1998 году, а в 2005 она аккумулирована под оффшорной компанией. В ОАО «Сода» до слияния правительство Башкирии владело 61,65%. «Естественно, компания, находящаяся под контролем государства, не могла сама по себе сливаться с кем-то. Было решение, были расчеты, все было взвешенно», — рассказывает Алексей Калачев. В объединенной компании доля республики снизилась до 38,28%.

«И как доказать, что это незаконно? А во-вторых, при чем тут это слияние? В России нет других компаний в офшорах? Да чуть ли не все! Это смешно», — считает эксперт.

При похожих обстоятельствах государство получило контрольный пакет акций нефтяной компании «Башнефть» в 2016 году. Сначала ее владельца Владимира Евтушенкова в 2014 году отправили под домашний арест по подозрению в легализации государственного имущества, полученного преступным путем — самой компании. Позже суд постановил, что финансовая корпорация «Система», которая владела контрольным пакетом акций «Башнефти», должна вернуть их государству. Евтушенкова отпустили, дело закрыли. Так государство бесплатно досталась нефтяная компания, после чего ее без конкурса отдали «Роснефти». 

Алексей Калачев не может заявить, вернется ли таким БСК таким же образом государству, и будут ли после этого искать нового владельца. Однако, он добавляет, что сценарий «Башнефти» в этом случае вполне реален. Но в дальнейшем ситуация может повернуться по-другому. «Игроков (желающих завладеть компанией. — “МБХ медиа”) может быть очень много, но они будут другого уровня. БСК, конечно, интересный бизнес, но не такой лакомый кусок как “Башнефть”», — рассказывает аналитик. Калачев оценивает БСК в 40-50 млрд рублей. В 2019 году чистая прибыль содовой компании составила 12,7 млрд рублей. При этом рыночная капитализация «Башнефти» за 2019-й — почти 298 млрд рублей и выручка 848 млрд рублей.

Не исключен вариант, по мнению Калачева, что Генпрокуратура, которой поручено разобраться, законно ли отчуждение государственных акций БСК, заявит, что слияние было проведено по правилам. По некоторым данным, БСК связана с бывшими партнерами председателя совета директоров «Реновы» Виктора Вексельберга, что также может повлиять на результат проверки.

Что изменится

Алексей Калачев считает, что башкирские власти очень быстро переориентировались — ранее они сами выдали разрешение на разработку шихана, а теперь начали выступать в его защиту. Эксперт добавляет, что разгоном протестующих занималась не только частная охрана БСК, но и ОМОН. «Власти проявили гибкость, сказали большое спасибо президенту за то, что обратил на это внимание и теперь они собрались вернуть активы назад», — рассказывает эксперт. Он считает, что это, возможно, ход конем: смена собственника прекратит протесты, а власти, забрав компанию, только выиграют.

Финансовый аналитик указывает, что при этом смена собственников компании никак не решает проблему ресурсообеспечения. То есть, Куштау рано или поздно все равно будут разрабатывать, когда исчерпают имеющиеся ресурсы. «Через два года для БСК выделят тот же самый шихан и никакие протесты никого не будут волновать», — предполагает Калачев.

Закрывать БСК, по мнению аналитика, не будут, потому что это слишком важное предприятие для промышленности и самый большой поставщик соды для бытового потребления. В случае закрытия многие жители Башкирии лишатся рабочих мест, а соду придется импортировать, а на это, как считает Алексей Калачев, никто не пойдет. Инвестировать в модернизацию предприятия, чтобы переориентировать его на другое сырье, по мнению эксперта, никто не будет, тем более, из бюджета республики.

Последние события никак не сказываются на акциях компании, так как она непубличная — это закрытое акционерное общество. Но инвестиционный климат, тем не менее, ухудшится, считает Алексей Калачев. Обычно подобные конфликты развязывают, чтобы сбить цену на компанию, по мнению аналитика. «Но судя по всему о выкупе не идет и речи. А зачем выкупать, если все это можно “развернуть назад”?», — рассказывает он.