«В кабинет на втором этаже зашел человек, представившийся замначальника Центра по противодействию экстремизму — Сергеем. Он пообещал «лично нассать мне в рот», «****** [очень сильно ударить] меня» и посоветовал уехать из города, поскольку «в Брянске тебе никто спокойно жить не даст»».
Так рассказывает о своем общении с оперативниками ЦПЭ Александр Маркин — брянский активист, бывший координатор штаба Алексея Навального.
Александр – мой земляк. Я сам родом из Брянска, в этом городе когда-то начиналась моя политическая биография. В 2003 году я переехал в Москву, а местные оппозиционные группы в мое отсутствие постепенно рассыпались. Только в эпоху Навального началось возрождение, появились живые ростки на этой, казалось бы, умершей земле. И вот какой волной хамства, какими угрозами отвечает молодежи местная жандармерия.
Александр Маркин в открытом письме губернатору Брянской области Александру Богомазу описывает произошедшее с ним в отделении полиции (имеет смысл привести текст письма без сокращений):
«23 января я был задержан на площади Ленина и доставлен в отдел полиции на улице Пролетарской, 34б.
Там сотрудники полиции из уголовного розыска, не представляясь, настойчиво требовали дать IMEI-коды телефона, сдать отпечатки пальцев, образцы слюны, отпечаток подошвы обуви, пройти тест на наркотики и сфотографировать меня. Сначала законных оснований представлено не было, потом якобы я начал проходить по ориентировке.
Позже в кабинет на втором этаже зашел человек, представившийся замначальника центра по противодействию экстремизму — Сергеем. Он пообещал «лично нассать мне в рот«, «***** [очень сильно ударить] меня« и посоветовал уехать из города, поскольку «в Брянске тебе никто спокойно жить не даст«. Дальше он назвал меня «бандеровцем« и «западником«, предложил «выскочить один на один на улицу«. Сказал: «Если ты меня одолеешь, то отдаю ксиву подполковника«. Также добавил: «Свои слова про ***** [очень сильно ударить] и нассать в рот держу«.
Еще на шестичасовом допросе без перерывов в кабинете угрозыска был старший лейтенант ЦПЭ Сергей Александрович Гайшинец. Он намекнул на разбитое в моей квартире окно, в которое может влететь коктейль Молотова. Вместе с замначальника намекнул на возможный уголовный срок от 5 до 7 лет. На вопрос: «По какой статье? « Ответил: «Статья найдется«. Кроме этого пообещал отправить меня в камеру к неким «п*****м«.
Также был третий сотрудник ЦПЭ, который сказал о том, что у него другие методы, но лучше мне больше с ним не видеться.
При этом сотрудники постоянно повторяли: «Можешь жаловаться куда угодно, нам ***** [все равно]«.
В кабинете находились сотрудники уголовного розыска, которые сказали, что не поддерживают такие методы общения. Другие задержанные на первом этаже слышали крики из кабинета и готовы подтвердить угрозы от людей из ЦПЭ.
На сдачу образца слюны меня отвел за руку сотрудник полиции в форме, который никак не представился. Обоснование — «Если тебя собьет фура под Волгоградом, мы хотя бы опознать сможем«.
Кстати, телефон был у меня изъят в кабинете угрозыска без протокола. Возвращен после сдачи слюны».
Конец письма. Особенно мне понравилось предложение помахаться на улице и обещание сдать офицерскую «ксиву» в случае проигрыша.
В каждом сонном провинциальном городе, где годами ничего не происходит, государство содержит вот такие отряды «борцов с экстремизмом». Чем они занимаются в Брянске? Ловят исламистских террористов? Нет. Даже в случае появления таких экзотических персонажей, ими занимается ФСБ. ЦПЭ же годами анализировал лайки под фотографиями свастик во «ВКонтакте» – нечем больше было заниматься «эшникам» в городе, подобном Брянску.
Впрочем, было еще одно занятие. Я уже говорил, что не живу в Брянске долгие годы, но это не мешало «эшникам» регулярно приезжать по месту моей официальной прописки. Они приезжали накануне каждого праздника, чтобы вручить мне (точнее, моей удивленной матери) предупреждения о «недопустимости экстремистских проявлений». Приезжали, даже когда я сидел в Бутырской тюрьме. Устав ездить лично, начали присылать по адресу, где я не появляюсь годами, оперативников угрозыска. В угрозыске работают вполне нормальные, честные ребята, они пытались доказать «эшникам» бессмысленность, абсурдность такой «работы», но тщетно.
И вот в кои-то веки в городе появляется новая неравнодушная молодежь, выходит на улицы заявить о своей гражданской позиции. Эту молодежь массово «винтят». В отделение полиции приезжают опера ЦПЭ, которые начинают «кошмарить» задержанных. «Тебе меня лучше не знать, у меня другие методы», – говорит «эшник» Александру.
Интересно, какие у него «методы»? Где он их успел отработать? За мониторингом социальных сетей горожан в поисках картинок со свастикой? Целуя запертую дверь моей старой квартиры? В Брянске все нацболы давным-давно или умерли от пьянства, или ушли в обывательскую жизнь. Все группировки брянских скинхедов еще двадцать лет назад разгромил майор ФСБ Виктор Шаменков. Но ты, «эшник» 2021 года, возможно, даже фамилии Шаменкова не знаешь, потому что ты еще в школу ходил в те годы. Но сейчас угрожаешь мирным законопослушным людям особыми «методами».
Кстати, насчет школ. Это еще одно новое направление работы ЦПЭ: оперативники приходят в брянские школы, выступают перед согнанными в актовый зал учащимися, рассказывают об «экстремизме», «терроризме», штрафах и тюремных сроках, разоблачают «навальнистские» митинги.
Это огромная, недооцененная беда для России – возникновение в системе МВД отдельной структуры Центра по противодействию экстремизму. Его создали в 2008 году, упразднив УБОП — видите ли, организованная преступность в России побеждена. Региональные подразделения ЦПЭ не имеют никаких других задач кроме борьбы с «экстремизмом» – с криминалом борется угрозыск, с настоящим терроризмом должна бороться ФСБ. Какой может быть «экстремизм» в маленьких и тихих городах русской средней полосы? НБП запрещена и ушла в историю, всех ультраправых пересажали чекисты. «Эшникам» приходится самим создавать себе поле для работы. Их годами выручала 282 статья УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды») и социальная сеть «ВКонтакте». Потом 282-ю частично декриминализовали, «эшникам» стало совсем грустно.
Но наступила эпоха Навального, молодежных протестов, массовой молодежной политизации. Теперь есть где разгуляться. Нужно только найти «главного врага» – руководителя штаба Навального или человека из «Открытой России», или непоседливого эколога, или независимого мундепа. И без устали «кошмарить» этого человека и все его социальные связи. Другой работы у региональных структур ЦПЭ нет и быть не может. Еще раз отметим, что «эшники» привлекают к своим «операциям» бедолаг из угрозыска, отрывая их от по-настоящему важной работы.
Александр Маркин по эпизодам своего удивительного общения с «эшниками» отправил официальные обращения в СК, Генпрокуратуру, прокуратуру Брянска, уполномоченным по правам человека, в администрацию города, в приемную губернатора и в УМВД.
Разумеется, Саша помнит, что «эшники» говорили: «можешь жаловаться куда угодно, нам ***** [все равно]». Однако, по словам Маркина, «сдаваться сейчас (забирать заявления) — явно не выход, потому что угрозы они реально же могут воплотить в жизнь». «Буду стараться идти до конца, если не убьют», – резюмирует активист.
Александр Маркин родился в 1999 году. Когда меня, юного нацбола, таскали на «беседы» брянские ФСБшники и УБОПовцы, Саше было три года. Прошло два десятка лет, теперь таскают на допросы его. В России меняется многое – и не меняется ничего.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.