В Мюнхене на 84-м году жизни скончался Юрий Лужков, мэр Москвы с 1992 по 2010 год, крепкий хозяйственник, фермер, футболист и пчеловод, искренне любивший свой родной город.
Когда Юрий Михайлович Лужков стал московским градоначальником (из-за того, что его предшественник и непосредственный начальник Гавриил Харитонович Попов не смог обеспечить снабжение столицы продовольствием ни больше ни меньше), наш город довольно мало отличался от остальной постсоветской России и еле выживал в первое лето свободного рынка. Плохо освещенные улицы, по которым ходят бедно одетые люди. Уличная преступность: гопники — самые запоминающиеся герои вечерней жизни столицы. Выходы из чудом еще работающего метро, у которых сидят старухи и продают последнее, чтобы купить хлеба.
Лужков возглавлял город 18 лет, и большую часть этого времени происходила нормализация (в основном потому, что почти все это время продолжался экономический рост, даже с учетом кризисов 1998 и 2008 годов). Москва превращалась в город, в котором можно жить: гопники куда-то делись, молодежь начала бояться милиционеров, старухам повысили пенсию и добавили «московские надбавки», улицы начали освещать ярче, чем в большинстве европейских городов, дороги чинили (не реже раза в год и обычно во время снегопадов, но это детали). Метро ходило как часы без аварий и закрытий, новые станции и новые линии открывались каждую пятилетку.
Далеко не все это заслуга Лужкова. Изменения в уголовном законодательстве, экономический рост, советский еще запас прочности в инфраструктуре объясняют многие успехи Лужкова, другое дело, что он охотно и ловко приписывал себе все хорошее, что происходило в его правление. Ну и сам сделал немало.
Все это вызывало общенациональную ненависть к Москве и москвичам. Юрий Михайлович, разумеется, не нес ответственности за бюджетные и налоговые перекосы, в результате которых все деньги страны стекались в Москву, но он очень много сделал для того, чтобы и москвичи, и гости столицы знали, что лучше нашего города нет на свете, и что мы все это заслужили, и что так и надо.
Парадоксально, но это совершенно не мешало его президентским амбициям. Мэр Москвы называл себя «крепким хозяйственником», демонстрировал зажиточную московскую жизнь стране и обещал такую же остальной России — и страна почти поверила. Для того, чтобы не допустить к власти коалицию хозяина Москвы, старого разведчика Евгения Примакова и региональных баронов к власти на рубеже веков, понадобилась целая пропагандистская и аппаратная спецоперация.
Не став президентом, Лужков устоял. Скорее всего, просто потому, что Юрий Михайлович любил Москву. Любовь эта была душной, проявления ее часто были неприятны, в этой любви он не забывал себя и свою жену-миллиардершу Елену Батурину, разбогатевшую на городских подрядах, но само это чувство было абсолютно очевидным.
Он ее украшал. Юрий Михайлович, судя по всему, считал, что городу не достает достопримечательностей, и поэтому нужно обязательно строить новые туристические центры притяжения: кремль в Измайлово, фальшивый царский дворец в Коломенском, сказочная аллея на Манежной площади, грандиозный истукан Петру Первому на Стрелке.
Лужков любил все новое, красивое, легко отапливаемое и ремонтопригодное. Старая Москва, памятники истории и архитектуры под это определение не попадали, поэтому его правление было кошмаром для градозащитников: варварские реконструкции и просто сносы памятников архитектуры были обычным делом.
Тут, впрочем, мало что изменилось: список утраченного при Собянине сопоставим с тем, что город потерял при Лужкове.
И тут важно обратить внимание вот на что. Когда в 2010 году президент Дмитрий Медведев торжественно отправил Лужкова в отставку «в связи с утратой доверия», наследие четырежды мэра было торжественно проклято и его проекты были свернуты. Первым делом Собянин пообещал прекратить «реконструкции» и сносы исторических зданий. Строительство Четвертого транспортного кольца — один из любимых проектов позднего Лужкова — было остановлено, вместо структур с кольцами и радиусами Собянин пообещал «расшить узкие места» и повысить транспортную связность. Было также обещано приструнить стройкомплекс и остановить точечную застройку.
Но вместо четвертого кольца Собянин строит хорды, которые магическим образом все равно замыкаются в кольцо. Точечная застройка вернулась вместе с программой реновации. Фактически мы до сих пор живем в лужковском городе, просто нынешние городские власти действуют гораздо масштабнее. Лужков восстанавливал старинные церкви, построил грандиозный Храм Христа Спасителя (собирая неофициальный оброк с московского бизнеса и рекламируя пожертвования по телевидению) и строил небольшие деревянные церкви на окраинах — сейчас происходит масштабное строительство типовых храмов шаговой доступности.
Лужков начал наступление на мелкий торговый бизнес в пользу торговых сетей — Собянин устроил «Ночь длинных ковшей». Лужков начал расселять пятиэтажки на бешено растущем рынке недвижимости и переселил жителей в приличное коммерческое жилье, в котором вместо пяти этажей было обычно примерно 12, и цена лишних квартир окупила расходы. Собянин расселяет московские кварталы на фоне стагнации и отселяет москвичей в гигантские вертикальные гетто — но идея, в сущности, та же самая.
При Лужкове меняли асфальт и каждую весну красили заборы, при Собянине меняют плитку и бордюры, а слово «благоустройство» стало синонимом стихийного бедствия. Даже истории, над которыми в нулевые смеялись — скромные ярмарки меда в каждом районе — воплощаются в новом тысячелетии, только в большем масштабе: ярмарки варенья, дни рыбы и прочие сельскохозяйственные смотры, ради которых перекрывают Тверскую.
Почти через десять лет после отставки основателя нынешней Москвы лужковские времена вызывают ностальгию. Город при нем задыхался в пробках, жил в чаду шаурмы, в Парке Горького был шашлык и подержанные американские горки, на ВДНХ торговали телевизорами, но город жил и постепенно принимал свой естественный полуазиатский облик, напоминая северный Стамбул.
Главное же наследие, которое оставил нам Юрий Михайлович — политическое и идеологическое. Именно он внушил москвичам, что никто, никакой избранный политик никогда не сможет управлять этим городом. Случайный человек не завезет в город достаточно хлеба и курицы, не будет знать, где поворачивается вентиль отопления, не настроит светофоры и не сможет пустить воду в краны. Это может сделать только крепкий хозяйственник, облеченный доверием президента, особенный человек, совсем простой, но при этом почти небожитель. И эту риторику преемник Лужкова — мэр Москвы Сергей Собянин унаследовал в полной мере.
Любви вот только не унаследовал.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.