in

«Все было бы очень смешно, если бы не было так грустно». Как продлевали арест экс-министру Михаилу Абызову

Михаил Абызов, 23 мая 2019 года. Фото: Глеб Щелкунов / Коммерсантъ

Басманный суд Москвы продлил арест экс-министру Открытого правительства Михаилу Абызову еще на два месяца. Следствие посчитало, что под домашним арестом он сможет воспрепятствовать производству дела, скрыться от следствия и суда, будет предлагать свидетелям выгоду материального характера и уничтожит доказательства. Ходатайства восьми адвокатов не смогли переубедить судью, и она приняла сторону обвинения.

Дело арестованного министра по-прежнему остается самым громким за последнее время. В 12 часов, когда должно было начаться заседание, возле 28-го зала заседания Басманного суда вплотную друг к другу выстраивается десяток журналистов с камерами и, кажется, еще больше пишущих журналистов. Работники суда понимают, что все в зал не попадут и в конце коридора заполняют деревянными скамейками пространство возле большого плазменного телевизора. Будет онлайн-трансляция.

Сквозь толпу журналистов, поближе ко входу в зал, пробирается девушка в приталенном голубом пиджаке и белой рубашке. Аккуратно уложенные каштановые волосы заправлены за уши с сережками в виде цветка. Кажется, бриллиантовыми. В руках большая черная сумка Prada. Джинсовые брюки клеш, черные туфли на длинной тонкой шпильке. Это гражданская жена Абызова Валентина Григорьева. За ней проходит ее мама, загорелая женщина с кучерявыми светлыми волосами и в солнцезащитных очках.

Они много улыбаются и перешептываются. В конце коридора появляется Абызов в сопровождении трех полицейских и пристава. За два месяца в заключении он оброс, на лице появилась борода с проседью. Несмотря на скованные наручниками за спиной руки, бывший министр широко улыбается в объективы камер. Жене он отправляет воздушный поцелуй и с улыбкой на лице скрывается за дверью зала заседаний.

За Абызовым в зал попадают далеко не все желающие. Только близкие родственники, включая Григорьеву с матерью, и несколько журналистов.

Заседание начинается. Судья Наталья Бондарь устанавливает личность экс-министра, уточняет почему он не служил. Абызов отвечает, что не военнообязанный, но при этом хронических заболеваний не имеет. Несовершеннолетних детей у Абызова трое.

Следующий вопрос — место регистрации. «Не помню», — отвечает бывший министр. После непродолжительного молчания, повисшего в зале, адрес ему подсказывает жена.

Далее один из восьми адвокатов Абызова заявляет ходатайство об освобождении экс-министра из клетки, в которой он находится в зале суда.

— В демократическом обществе это является оскорблением человеческого достоинства и нарушает статью 3 Европейской конвенции, — говорит защитник, — Абызов обвиняется в ненасильственном преступлении, это усиливает незаконность содержания его в клетке, и в России позиция о том, что клетки являются незаконным содержанием, является устоявшейся. Буквально вчера Министр юстиции заявил, что клетки будут отменены.

— Защита поддерживает ходатайство? — спрашивает судья.

— Поддерживаем, — хором отвечают восемь адвокатов.

Следователь и прокурор оставляют это решение на усмотрение судьи. Ходатайство не удовлетворено. Абызов остается в клетке. Его жена начинает плакать.

Адвокат Кожура просит приобщить к материалам дела информацию о наградах бывшего министра, среди которых есть медаль Столыпина 1-й степени. Кроме наград он просит приобщить характеристики от экс-руководителя Администрации президента Александра Волошина, Аркадия Дворковича и зампреда Внешэкономбанка Натальи Тимаковой. Все они пишут, что Абызов честный человек и предприниматель с безупречной репутацией. В характеристиках, которые дали Чулпан Хаматова и Нюта Федермессер, рассказывается, как Абызов помогал благотворительным фондам. Это ходатайство удовлетворено.  Сразу за ним защита подает просьбу о домашнем аресте своего подзащитного.

Слово берет следователь Сергей Степанов. Он сразу просит продлить меру пресечения Абызову.

Нахождение на свободе Абызова воспрепятствует производству дела, он может скрыться от следствия и суда, предлагать свидетелям выгоду материального характера и уничтожить доказательства, — говорит Степанов.

Он отмечает, что у подсудимого есть недвижимость в Италии, а его дети имеют гражданство США. По словам следователя, находясь под стражей, экс-министр уже выводил деньги на счета доверенных лиц.

По мнению Степанова, следствию еще нужно время на проведение восьми финансовых экспертиз. Он также рассказывает, что в квартире Абызова был проведен обыск и найдено наркотическое вещество. Это подтвердила химическая экспертиза. Само вещество он не называет.

Прокурор поддерживает следователя. По ее мнению, Абызов, будучи главой преступного сообщества имеет большое влияние и связи, которые помогут ему скрыться.

Абызов, кажется, не обращает внимание на выступление стороны обвинения. Он улыбается жене, что-то говорит ей одними губами. Она улыбается в ответ.

Снова выступают адвокаты Абызова. Защитник Кожура отмечает, что дело о найденных наркотиках выделено в отдельное производство и является административным.

Следующим слово берет адвокат Дроздов.

— Почему следователь не говорит, что обыск был проведен без участия Абызова, почему не говорит суду, что на пакетике с наркотиками следов пальцев рук Абызова не обнаружено? Кроме того, следствие приняло процессуальное решение о выделении в отдельное производство этого материала и передаче полиции для привлечения неустановленных лиц к административной ответственности.

Дроздов акцентирует внимание на том, что деньги, которые переводил его подзащитный, предназначались на содержание его детей, жены и престарелой матери 1933 года рождения, за которой нужен постоянный уход. Он также отмечает, что абсурдно считать Абызова виновным в использовании министерских полномочий для создания преступного сообщества, так как эти полномочия оказались у Абызова позднее, чем, по версии следствия, были произведены мошеннические действия.  

Адвокат считает, что нахождение его подзащитного в заключении и его невозможность заботиться о семье, в том числе, о матери — психологическое давление для того, чтобы экс-министр себя оговорил. Этой же линии защиты на протяжении следующего часа, придерживаются другие адвокаты. Один из них просит занести в протокол, что у следствия есть личный интерес в этом деле, объясняя это тем, что на заведение дела следствию понадобилось немногим более четырех часов.

После речей защитников Абызов встает, обхватывает один из коричневых прутьев клетки рукой и с большого желтого листа начинает зачитывать свое выступление.

— Все было бы очень смешно, если бы не было так грустно. Я ознакомился с материалами. Исходя из материалов, дело возбуждено с показаний Рубцова и Акопяна, — говорит бывший министр. — Мои адвокаты обращали внимания на показания Рубцова. Он утверждает, что на сегодняшний день ему неизвестно, каким количеством акций он обладает, не знает, какой ущерб ему нанесен якобы моими действиями, и вообще долгое время не занимался делами, — возмущается Абызов. — Я не совершал преступления, в которых меня обвиняют. Я не использовал полномочия министра. Я не организовывал и не участвовал в хищении средств. Я продолжаю настаивать, что конфликт с миноритарными акционерами должен рассматриваться исключительно в арбитражном суде. Иначе это попытка использования правоохранительных органов в коммерческих целях. В чем суть предъявляемых мне обвинений? Ответов не получено.

Следователь не согласен со всем сказанным и продолжает настаивать на продлении ареста. Судья удаляется и через час выносит вердикт — еще два месяца в заключении.

На выходе из зала жена Абызова слегка касается кончиков его пальцев, которые он втихую просунул через прутья клетки, пока не видят приставы. «Министр без портфеля» продолжает улыбаться.

 

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.