В Белоруссии протесты ушли с площадей во дворы. Как этот опыт может использовать Россия

Дворовые протесты, похожие на тот, который предложил провести 14 февраля в России Леонид Волков, с осени идут в Белоруссии. Протестующие ушли в свои районы из центра, где до этого их избивали и задерживали силовики, а акции эффективно разгонялись с помощью газа, шумовых гранат и резиновых пуль. Как жителям Белоруссии удалось сохранить мирные протесты и как на них реагируют власти и силовики?

Как в Минске, так и в небольших городах Белоруссии появились целые протестные дворы. Их жители выражают свое несогласие с политикой Александра Лукашенко, организуют флешмобы и устраивают концерты. Во дворах появляются свои «площади перемен», а бело-красно-белые флаги вывешивают из окон и на фасады домов. Некоторые соседи признаются, что действительно не знали друг друга до дворовых протестов, но теперь знакомятся и начинают общаться.

Из центра в «спальники» 

Главный редактор белорусской газеты «Наша нива» Егор Мартинович рассказал «МБХ медиа», что уход во дворы был вынужденным. «Анонс о централизованном массовом сборе в центре Минска приводил к тысяче задержанных и больше. В принципе, люди были готовы и на это. Но когда всем задержанным стали на пустом месте вменять еще и уголовные статьи, это уже начало напрягать», — объяснил он.

По данным белорусских правозащитников, на 22 ноября 2020 года количество задержаний участников протестов превысило 30 тысяч. Всего в стране возбудили более 900 уголовных дел по политическим мотивам.

Жительница Минска Елена Жолнерович (имя и фамилия изменены) рассказала «МБХ медиа», что окончательно стало понятно, что в центре столицы больше не будет возможным устраивать протесты в ноябре, после марша, посвященного событиям в урочище Куропаты — массовым расстрелам репрессированных НКВД в 1937-1940 годах.

Тяжело оценить, сколько людей собралось в центре Минска на этом марше — силовики не давали пришедшим сформировать единую колонну, рассекая ее на много фрагментов и жестко задерживая всех подряд.

Похожим образом действуют силовики и в России. Политолог и публицист Екатерина Шульман отмечала, что на протестах в Москве одна из целей полиции, Росгвардии и ОМОНа — не допустить большого количества людей в одном месте. «Видимо, чтобы предотвратить такую эффектную картинку, которую можно было бы снять и сказать: “Вот, смотрите, сколько народу вышло”», — сказала Шульман. 

«Было решено перенести марши во дворы, в районы для того, чтобы рассредоточить силовиков. И первое время это отлично работало. Многие силовики не из Минска, и даже если из Минска, они могут не знать район, в который их отправляют на акцию. И это давало огромное преимущество протестующим, потому что они очень хорошо знали свой район и могли разбегаться, соседи с высоких этажей им подсказывали, где ездят бусы», — рассказала Жолнерович.

Журналист «Белсата» Дмитрий Мицкевич отметил, что протесты сместились во дворы по нескольким причинам: «Во-первых — репрессии. Во-вторых, все большие марши просто жестоко разгонялись и не было возможности нормально провести акцию, потому что перекрывались все возможные подъезды, подходы и так далее. В-третьих, люди к тому моменту уже хорошо самоорганизовались.

О марше договариваются в закрытых телеграмм-чатах, поэтому если ты не в чате, то никак не узнаешь о протесте и не присоединишься к нему. Редко анонсы долетают до СМИ, поэтому фото и видео с протестов снимают сами участники на мобильники».

По словам Мицкевича, люди начали объединяться в дворовые и районные чаты задолго до выборов — для коллективного решения насущных проблем. Например, жители района в Минске, в котором жил сам Мицкевич, создали чат после того, как местную ТЭЦ начали топить резервным топливом — мазутом. Из-за этого в районе появился химический запах, а на машинах и подоконниках стали оседать слои сажи.

Елена Жолнерович подтвердила, что сами чаты были созданы давно. В ее районе чат был создан в связи с уплотнением парковок и существовал уже несколько лет. 

«Проблем в Беларуси хватает. Сейчас во всех этих чатах люди начали искать новые формы протеста, выражения своего мнения, которые были бы более приемлемыми и безопасными», — отметил Дмитрий Мицкевич. Такие протесты безопаснее потому, что внутри двора люди так или иначе знакомы, а значит, больше шансов вычислить тихарей — силовиков в гражданском.

Без красивой картинки 

Дворовые протесты тоже проходят в разных форматах. Чаще всего люди просто идут по дворам, не выходя на улицы, и скандируют лозунги, а через полчаса сворачивают флаги, прячут под куртки и расходятся по домам. Абсолютное большинство протестующих — молодежь.

«Люди организовывали не только протесты, а еще концерты, ярмарки, флешмобы и так далее. Гражданское общество начало вовсю цвести, что, в общем-то, хорошо. Люди начали объединяться», — отметил Мицкевич. Акции, подобные той, что запланирована на вечер 14 февраля в России, в Белоруссии тоже проходят — собравшиеся светят фонариками, телефонами, зажигают свечи.

Елена Жолнерович рассказала, что первоначально акции были не протестного характера, а скорее объединяющего: «Это были разные чаепития, вечеринки, активности для детей, очень много концертов, которые давали белорусские музыканты, экскурсии по району». 

Уходя протестовать во дворы, по словам Егора Мартиновича, люди надеялись, что их станут меньше задерживать, чем на маршах в центре, и так и вышло. «Но в разы уменьшился медийный эффект — красивой картинки нет», — отметил он. По его словам, дворовой протест менее массовый, на самые популярные районные марши собиралось по 300-500 человек, а сейчас выходит всего по 50-100. Елена Жолнерович связывает снижение протестной активности с зимними холодами, новогодними праздниками и тем, что люди все равно боятся попасть в изоляторы и отделения милиции. Тем не менее люди все еще выходят на улицы и к весне, по ее мнению, протесты начнутся с новой силой.

Количество протестующих сильно зависит от дня недели. В будни, например, выходят только соседи по домам, а в выходные идут «в гости» в другие дворы или даже другие районы. «Количество людей сложно оценить, но мы видим, что каждый день что-то где-то происходит», — рассказал Мицкевич. Общее число тех, кто выходит на такие протесты по всему Минску, но в разных местах, можно исчислять тысячами, по его оценке.

Журналист видит плюсы в таком виде протеста: те люди, которые живут на окраинах и не ходили на акции в центре, не представляли себе, что за люди выходят на них. «А тут они высовываются из окна и видят, что это их сосед Вася протестует тут с флагом. И это приближает протест к людям», — считает Мицкевич. 

Задержания на дворовых акциях

«Особенность Минска в том, что количество сторонников Лукашенко невелико — протоколы на участках без фальсификаций показывали 20-30%. И даже среди этих людей мало кто готов звонить в милицию и доносить на людей, идущих под окнами», — объяснил Мартинович.

Так как все координируется через чаты в телеграме, милиция может узнать о готовящейся акции, только если в этом чате есть милиционер. Во время самой акции он в гражданском идет внутри колонны и сообщает силовикам локацию. «Потом подъезжают бусы, и люди в штатском хватают всех, кого могут. Остальные разбегаются. Все задержанные получают 15-25 суток [ареста]», — рассказал Мартинович.

Дмитрий Мицкевич также добавил, что в последнее время милиционеры и сотрудники коммунальных служб не всегда приходят домой к тем, кто вывешивает бело-красно-белые флаги и ленты. «Вот, проходит участковый, посмотрел, что что-то висит, но он понимает, что ему в этом районе еще жить. И также потому, что он тут живет, он знает, каково соотношение людей, которые поддерживают Лукашенко и которые не поддерживают его», — рассказал он. 

Задержанных привыкают к ответственности по административной статье 23.34 — нарушение порядка организации или проведения массовых мероприятий. За это они получают штраф до 30 базовых величин (одна базовая величина — около 827 российских рублей) или арест — до 15 суток. Кроме этого могут привлечь по статье 23.4 — неповиновение законному распоряжению или требованию должностного лица, если человек оказывал малейшее сопротивление при задержании. За это грозит штраф до 50 базовых величин и арест.

Реакция российских властей на фонарики

«Вы постоите несколько минут, потом к вам спустится кто-то еще и еще — из ваших соседей. Вы думали, что вы один во всем большом доме неравнодушны к тому, что происходит в стране? Вы увидите, что это не так. Вы познакомитесь со своими соседями, которые близки вам по духу, и вам станет вместе теплее», — описал Леонид Волков свои представления о запланированной акции.

Реакция не заставила себя ждать. Официальный представитель МИД Мария Захарова заявила, что акция организуется под влиянием Запада: «Мы не только видим, мы знаем. Здесь нечего скрывать, придумывать, это просто классическая идет работа». Захарова считает, что «раскручивать популярные цвета, символику и хештеги» — это стиль НАТО.

Зампред комитета Госдумы по обороне Юрий Швыткин не исключил, что по итогам акции будут приняты некие административные или законодательные решения. Он считает, что уставшим после работы людям помешает свет фонариков во дворе.

Зампред Госдумы Петр Толстой сравнил участников протестов с коллаборационистами во время блокады Ленинграда. По его словам, светить фонариками в поддержку Алексея Навального практически то же самое, что подсвечивать цели для немецкой авиации. «Не стоит лебезить перед диванно-фейсбучным меньшинством. Хватит защищаться! Надо идти вперед! Мы уже дважды подпускали захватчиков поближе к себе. Один раз гнали до Парижа, второй до Берлина. Сила в правде. Победа будет за нами», — заявил он.

Леонида Волкова, которому инкриминируют вовлечение несовершеннолетних в несогласованные акции протеста, объявили в межгосударственный розыск. Позже Басманный суд Москвы заочно арестовал его на два месяца. Арест будет отсчитываться с момента задержания политика в России или его экстрадиции на территорию страны. Сам Волков сейчас находится за границей.